Раз я не проходила Посвящение, то пока считаюсь обычной смертной, а значит, змеи меня не тронут. А как подобраться к шелку я, в отличие от смертных, знаю, – глаза ее сверкнули.
Гарольд даже на какой-то миг позабыл о своих аргументах и залюбовался юной ведьмой, которая в своей решимости была особенно хороша.
– Нет, это безумие, – он тряхнул длинной челкой, пытаясь отогнать то ли мысли о том, что ведьма права и нужно просто дать ей возможность доказать свою силу, а то ли странные желания, которые вдруг растревожили его хоть и наполовину, но все же мужское тело. – Я все-таки должен об этом сообщить.
Он по обыкновению прикрыл глаза и попытался сделать глубокий вдох, но Дженни уже сообразила, что он задумал. Медлить было нельзя.
– Только попробуй, гусь ощипанный, – она резко поймала его руку и сжала с такой силой, что едва не хрустнули кости. И тут же сменила тон на более мягкий и вкрадчивый, но вместе с тем пробирающий ледяным холодом: – Все будет хорошо… Обещаю… Просто оставайся здесь… На какое-то время…
Дженни произносила слова медленно. Они растекались тонкими струйками воздуха, повисали на ресницах, приятно щекотали нос. Голос ведьмы как будто распадался на несколько тонов, они то отставали друг от друга, то снова сталкивались с легким приятным звоном, как бокалы из богемского стекла или хрустальные капли на драгоценных подвесках. С каждой новой фразой это многоголосье становилось все полнее, все насыщеннее. Гарольд плыл за ним, как заворожённый, холод приятно обволакивал и наполнял его тело и мысли, словно прохладное вино в конце знойного изнурительного дня.
– Так-то лучше, – Дженни сделала шаг назад, любуясь своей работой. Прикинув что-то в мыслях, снова приблизилась к обездвиженному Гарольду и с нежностью скульптора сдвинула ему челку со лба: – Красивый, зараза… Но не моего полета птица.
Она усмехнулась, довольная двусмысленной шуткой, повела плечами, словно разминаясь перед боем и, сжав покрепче веретено, зашагала по старой дороге вниз к реке.
Туман накрывал, нет, он давил собой все живое. Казалось, лесные мелкие птахи, зверьки и уж тем более насекомые, оказавшись под его пеленой, уже давно задохнулись или впали в коматозный сон. Ни одного звука. Даже шаги ведьмы, изредка натыкаясь на мелкие сучки, звучали глухо – или просто треск веток не мог пробиться через толщу этой странной субстанции. Слышен был разве что шум реки, но и она звучала то утробно, словно заключенная в некий сосуд, то глухо, как будто ее укутали плотным одеялом.
“А ведь вода должна быть совсем близко”, – вдруг подумала Дженни, невольно замедлив шаг. Река была неглубокой, но свалиться в воду и ободраться о камни, а главное – наделать лишнего шуму сейчас было бы совсем некстати.
“Тело мое, веди меня безопасным путем”, – на всякий случай повторила она про себя последнюю строчку заклинания. Это будто бы придало уверенности, хотя Дженни сама толком не понимала,
