двинулся по комнате к двери. Распахнул он ее ровно в тот миг, когда на нижней ступеньке лестницы показалась Агнес. В руке она держала свечу. Волосы ее были намотаны на папильотки. Поверх ночной сорочки было накинуто уличное пальто – при виде священника она немедленно запахнула его поплотнее.
– Батюшки, отец Фэйрфакс, вы меня страх как напугали!
– Который час, миссис Бадд? Почему все разгуливают по улицам, будто так и надо?
Она слегка повернулась и поднесла свечу к циферблату стоячих часов:
– Два часа, сэр, как обычно.
– У нас в Эксетере между первым и вторым сном принято оставаться у себя в комнате. А здесь, я смотрю, все высыпали на улицу. Как же комендантский час? Они что, хотят, чтобы их выпороли?
– Комендантский час тут никто особо не соблюдает.
Она старательно избегала смотреть на него, и Фэйрфакс запоздало сообразил, что из одежды на нем – только подштанники и нательная рубаха. Он вернулся обратно в кабинет и произнес из-за двери:
– Прошу вас простить меня за нескромный вид. Эти полуночные блуждания… этот обычай для меня в новинку. Могу я попросить еще одну свечу? Или даже две, если возможно?
– Подождите тут, сэр, я сейчас принесу.
По-прежнему не глядя на него, экономка направилась в кухню. Он на ощупь отыскал в темноте свою сутану и, накинув ее, непослушными со сна пальцами застегнул пуговицы – кое-как, через одну.
– Вот ваши свечи, преподобный отец.
Она поставила их на пол перед дверью кабинета и поспешно удалилась.
Фэйрфакс забрал обе, закрыл дверь и поставил одну свечу на стол. Вместо того, чтобы, по обыкновению, провести перерыв между двумя снами в благочестивых размышлениях, он решил поработать над заупокойной речью. Что способно рассказать о человеке лучше, чем его библиотека? Он принялся внимательно изучать книжные полки.
У отца Лэйси была сотня, если не больше, книг, в том числе явно старинные. Особого внимания заслуживала поразительная подборка томов, вышедших из-под пера бесчисленных ученых, посвятивших свою жизнь изучению Апокалипсиса. Фэйрфакс принялся водить пальцем по корешкам: «Грехопадение»… «Всемирный потоп»… «Разрушение Содома и Гоморры»… «Гнев Господень и Вавилон»… «Десять казней Египетских»… «Саранча Аваддона»… «Озеро Огненное»…
Каким, должно быть, угрюмым человеком был покойный, подумалось ему. Ничего удивительного, что соседи-священники его сторонились.
Фэйрфакс наугад взял с полки фолиант, озаглавленный «Семь чаш гнева Божия. Толкование Откровения 16». Страницы сами раскрылись у него в руках на отчеркнутом отрывке:
«И он собрал их на место, называемое по-еврейски Армагеддон.
Седьмой Ангел вылил чашу свою на воздух: и из храма небесного от престола раздался громкий голос, говорящий: совершилось!
И произошли молнии, громы и голоса, и сделалось
