здания страховой компании «Нью-Йорк лайф» и чуть дальше – на Эмпайр-стейт-билдинг. Кэсси прошла долгий путь от нижней койки в общежитии в Квинсе до этой квартиры. Она скинула туфли, упала на кровать и уставилась на два здания. Солнце начало садиться. Кэсси заснула прямо в форменном платье еще до того, как на улице стемнело.
«Земля, земля! Штурвал на себя, штурвал на себя!»
Механический женский голос по ту сторону двери в кабине пилотов. Обрывки нового сна. Она знала этот голос по сотням, возможно, тысячам посадок, во время которых сидела на откидном сиденье ближе всех к кабине пилотов. На некоторых судах эти кресла повернуты так, что бортпроводники сидят лицом к пассажирам. «Место Шерон Стоун» – так они его называли, вспоминая «Основной инстинкт».
Кэсси проснулась окончательно и сообразила, что не приземляется и не падает, уже глубокой ночью, шпиль Эмпайр-стейт-билдинг светился красным. Однажды во время очередного визита семьи Розмари в Нью-Йорк Кэсси проверила в интернете, как будет подсвечено здание тем вечером, надеясь показать племянникам этот вид и рассказать им, чем определяется выбор цвета. Но Розмари отчетливо дала понять, что в Мюррей-Хилл не поедет и сестру одну с детьми не оставит.
Голода Кэсси не чувствовала, но решила все-таки перекусить и пошла на кухню. Вспомнила, как Алекс заказал телятину под белым соусом в ресторане Дубая. Она представила, как рассказывает агентам ФБР, что покойный не был вегетарианцем и оказался нежным и довольно искусным любовником. Он читал – нет, перечитывал – толстенные романы давно умерших русских писателей. Мысленно она услышала собственный голос, добровольно рассказывающий, что одну ночь – как минимум одну – он пил наравне с ней, то есть очень много, достаточно, чтобы она вырубилась. И что бы ответил на это Фрэнк Хаммонд? На мгновение взгляд Кэсси зацепился за краешек его визитки, выглядывавший из-под магнита.
Холодильник далеко не пустовал, но найти в нем что-то съедобное было сложно. В основном недоеденные блюда из индийского ресторана, уже испортившиеся, соусы для заправки, диетическая кола и йогурт, срок годности которого истек много месяцев назад. Кэсси нашла в кладовке банку томатного супа и крекеры, слегка отсыревшие, но съедобные, и сварганила себе ужин, похожий на те, какими, как ей вспоминалось, кормила ее мама, когда дочка лежала дома с простудой.
Она поела в тишине, сидя на диване в гостиной и глядя на луну, висевшую высоко в небе над Манхэттеном. В комнате было темно, но немного света падало из кухни. Доев, она подумала, что может посмотреть новости о Соколове на своем телефоне. Или даже включить ноутбук, которым редко пользовалась. Но она опасалась, что тогда уже не заснет, тем более она уже проспала целых пять часов.
В голове мелькнула мысль: «Я проснулась рядом с мертвым человеком».
За ней другая: «Возможно, мне сошло с рук убийство».
Кэсси покачала головой: теоретически можно предположить, что она зарезала
