пропитым голосом.
– Хватит тебе пока и того, что даю. Так, давайте быстро, хватаем парня и тащим хромому Доку, они скоро отходят, а этот пройдоха, снова изобразив спешку, нас обдурит. Сур, ты не сильно ли приложил мальца, он не помрет случаем? – обратился главарь к тому, кто ударил дубиной Дарка.
– Нет, Глоб, нормально, оклемается через час, да и какой он малец, – стаскивая с Дарка куртку, проговорил Сур, – смотри, какие мышцы.
– Ладно, парни, давайте бегом, не хватало дождаться еще стражников, я хоть их лейтенанту и плачу, но наглеть не стоит.
И шайка, подхватив Дарка под руки, потащила его к морю в сторону от порта.
– Эй… Док, товар еще принимаешь? – проорал тот, кого звали Глоб, через некоторое время, когда они достигли небольшой бухты вдалеке от порта. Над бортом побитого жизнью и волнами барка появилось заплывшее лицо капитана и купца одновременно, который поставлял пиратам живой товар и иногда и сам не гнушался пощипать беззащитную фелюгу, чтобы поживиться товаром, не оставляя при этом свидетелей. В дело шло все: захваченный товар сбывался купцам, а люди – пиратам.
– Глоб, ты совсем уже разум потерял, это же, наверное, дворянин, его ведь искать будут! А, ладно, сейчас брошу сходни, он хоть живой?
– Живой, чего бы мы тебе мертвеца тянули, – когда уже сбросили сходни, проговорил Глоб.
На борт их не пустили, Док сам спустился к ним, проверил товар и, подсчитав что-то в уме, озвучил сумму в три серебряные монеты.
– Да побойся Спасителя, – зарычал Глоб, парень здоровый, как берг, – это золотой как минимум.
– Какой золотой, да он помрет еще в дороге, и я вообще в убытке окажусь. Не хочешь мою цену – оставляй его себе, слугой будет, – хохотнул Док и повернулся, собираясь подняться на корабль.
– Ладно, Док, накинь еще хоть серебрушку, – стал канючить Глоб.
– Только потому, что давно тебя знаю, дам еще пятьдесят медяков.
Глоб расстроенно махнул рукой, соглашаясь. Пока Док отсчитывал деньги, пара матросов сноровисто и быстро затащили Дарка на барк и после того, как Док поднялся на борт, убрали сходни.
«Неплохо я этот раз загрузился, и прибыль должна быть приличной, надо только спешить», – думал Док, глядя на убывающий берег.
Глава вторая
Дарк пришел в себя и никак не мог сообразить, где он. В темноте трюма он различал какие-то копошащиеся силуэты. Ужасно болела голова, и он дотронулся до затылка, куда пришелся удар, и обнаружил огромную шишку и подсохшую корку крови.
«Да, знатно меня приложили, – мелькнула мысль, – что же с той женщиной? Жаль, я так и не смог ей помочь».
Он осмотрел и ощупал себя: единственное, что на нем осталось, – это его рубашка и медальон, который, сколько он себя знал, был всегда на нем, и отец, и мать очень сердились, когда он его с себя снимал. Он был босой, и на нем были какие-то лохмотья вместо штанов. А еще его убивала неизвестность.
