отношении помощи Китаю вызывала сильное раздражение японских правящих кругов, особенно военных. Хотя после разгрома на Халхин-Голе они не могли продолжать провоцировать конфликты на советской границе, многие противились даже временной нормализации отношений с Москвой. Военный министр Хата в интервью корреспонденту газеты «Асахи» заявил в декабре 1939 г., что причиной неудач Японии является отсутствие у народа бдительности в отношении работы «красного дьявола».
Виновные за развязывание кровопролитных номонханских сражений были наказаны лишь для проформы и продолжали оказывать большое влияние на определение политики в отношении СССР. Бывший старший офицер императорской армии Хаяси Сабуро писал после войны: «…Большинство сотрудников первого (оперативного) отдела штаба Квантунской армии, которые сыграли главную роль в инциденте в районе Номонхан и должны были нести ответственность за него, были лишь переведены на хлебные места, а спустя некоторое время почему-то очутились в центре и к тому же на важных постах… Когда сторонники позитивной политики совершали ошибки, управление кадров смотрело на это сквозь пальцы. Если их и наказывали, то только для вида…»
Дипломатические маневры Японии не могли скрыть истинных намерений японского руководства, связанных с политикой в отношении северного соседа. По вине Токио советско-японские отношения осенью – зимой 1939 г. оставались напряженными. Японское правительство активно подключилось к поднятой в США, Великобритании и Франции шумной антисоветской кампании в связи с советско-финляндским конфликтом. Военный министр Хата заявил тогда в японском парламенте: «Понесенные потери являются действительно громадным уроком для нашей армии… Мы уже приступили к осуществлению соответствующих мероприятий… Кровь, пролитая па полях Номонхана, не останется напрасно пролитой кровью».
В Токио понимали, что советско-финляндский конфликт и последовавшие за этим мероприятия правительств Великобритании, Франции и США, в частности исключение СССР из Лиги Наций, были направлены на то, чтобы вместо войны с Германией начать войну против Советского Союза. Это усилило позиции сторонников непримиримой политики в отношении СССР. Японские военные круги стали открыто выступать против самой идеи пакта о ненападении с СССР, заявляя, что она «подрывает идеологические основы Японии». В качестве платы за участие в антисоветском «крестовом походе» политические и военные лидеры этой страны небезосновательно рассчитывали на дальнейшие серьезные уступки западных держав в Восточной Азии, в первую очередь в Китае.
В декабре 1939 г. правительство США попыталось получить от МИД Японии официальное подтверждение того, что пакт о ненападении не входит в японскую программу переговоров с СССР. В Токио учитывали беспокойство правительств западных государств, которое те испытывали, наблюдая за признаками нормализации японо-советских отношений. Хотя японское руководство было заинтересовано
