покончил с собой вчера ночью. Теракт может случиться сегодня вечером. Если бы он что-то знал, то мог бы оставить нам записку с указанием места и времени.
– Было слишком рискованно, – поправил его Ратцингер. – Откуда у него была уверенность, что на его квартиру первыми придут ваши подчиненные, а не сеттиты?
– Тогда зачем кончать с собой, если можно было связаться с нами? Зачем весь этот цирк с кровавыми письменами и замытыми пентаграммами со стишатами?
– Позвольте поделиться своими соображениями. У меня выстроилась кое-какая версия, – Ратцингер помолчал немного и сложил ладони перед собой, соединив кончики пальцев. – Владимир Романов мог внедриться в ряды Ордена Сета. Поэтому ему пришлось следовать их практикам и ритуалам: зеркала для общения с Сетом, кровавые письмена на стенах квартиры.
– Но зачем?! – возмутился Ковальский.
– Чтобы быть двойным агентом. Он хотел добыть информацию о предстоящих террористических атаках на вокзалах, когда прогремели первые один или два. Полагаю, сеттиты разоблачили его и ритуально казнили через повешение в его собственной квартире. Это послужило бы актом устрашения для его коллег. Чтобы вы понимали, что они до вас доберутся, где угодно.
Ковальский закивал, поскольку начал понимать, куда клонит потомственный немец.
– Он догадывался, что за ним придут, поэтому спрятал сведения в тайник, поверх которого нанес пентаграмму, а затем смыл её, чтобы сеттиты не нашли. Он знал, что наши криминалисты в любом случае будут исследовать комнату в поисках следов крови, а потому мы бы точно его нашли.
– Но смог ли он что-то узнать до своей гибели?
Ковальский подошел к двери и взялся за ручку.
– Определенно смог. Он оставил нам подсказку.
Глава 9
Стихотворение в шести строках.
Даже если бы его нашли сеттиты, они вряд ли разгадали бы его смысл. Если расшифровать это послание, возможно, удастся предотвратить следующий взрыв. Все так изящно и просто на первый взгляд. Но осуществимо ли?
Маргарита Романова сидела вместе с остальными членами небольшой следственной группы в комнате для совещаний. Активно жестикулируя своими громадными руками, Александр Ковальский объяснял им то, к каким выводам пришли они с Ратцингером во время допроса сеттита, который, казалось бы, ничего толком не дал. Теперь стало понятно, что опытному оперативнику этих немногих фраз хватило, чтобы уловить главное: сеттиты были слишком самонадеянны. И это их погубит.
Ряховский воспринял версию Ковальского и Ратцингера со скепсисом, хотя и прекрасно понимал, что других зацепок касательно места следующей атаки у них все равно не было.
– У нас осталось два с половиной часа, Альберт! – урезонивал его Ковальский. – Нет времени на сомнения и бюрократию! Нужно действовать!
– Ты же понимаешь, что если мы ошибаемся, то полетят именно наши головы? – напомнил ему Ряховский. – И в первую очередь моя. А связь уж слишком надуманная,
