снова попала в ее сети. Я увидела, как ее глаза торжествующе вспыхнули.
– Так, значит, заклинание все еще держит тебя, сестрица? Я преуспела даже больше, чем надеялась.
Она вскинула руки и начертила в воздухе неизвестные мне знаки. И моя сущность мгновенно оказалась скована. Женщина отошла от черепа; она была настолько переполнена Темной Силой, что ее волосы зашевелились сами собою и окружили ее голову огромным пламенеющим облаком, более поразительным, чем любая корона. Рот ее был чуть-чуть приоткрыт, и губы горели красным, словно кровь, на фоне призрачно-бледной кожи.
Женщина сделала шаг, за ним второй и протянула ко мне руки; упоение своим триумфом окутало ее наподобие церемониального одеяния.
– У нас еще есть время! И подходящий инструмент! – Кажется, это были, скорее, ее собственные мысли, чем направленные мне. – О Тарги! – На миг она оглянулась на череп. – Мы еще не проиграли!
Но если у нее и был какой-то план, он сорвался. Потому что в этот миг заклинание разрушилось и женщина вместе с черепом, который она столь страстно ласкала, исчезли. Я очнулась в покоях Дагоны и увидела стоящую у изножья моей постели Владычицу Зеленой Долины. Она взмахнула надо мной пучком почти засохших трав; от резкого движения листочки оборвались и осыпали меня. Я почувствовала запах «изгнания Зла», старинного лекарства для душевных недугов; в его состав входил ланглон – трилистник, помогающий очистить чувства и призвать обратно блуждающий разум.
Но я поняла, что́ произошло, и съежилась на своей постели из шкур и упругих высушенных трав. И заплакала от страха и ощущения собственной беспомощности.
Лицо Дагоны было мрачным, но она взяла меня за руку, хоть я и пыталась отодвинуться. Ведь я знала, что некая часть меня оказалась созвучна Тени, и мною завладело самое злое, что было в этой стране.
– Ты видела сон, – сказала леди.
Она не стала прибегать к соприкосновению разумов, а вместо этого заговорила вслух, словно обращалась к маленькому ребенку, разбуженному ночным кошмаром.
– Она… меня утащила снова, – пробормотала я. – Она может призывать меня, когда захочет.
– Опять та женщина?
– Да, она самая, и череп, и зал с колоннами. Все, как и прежде.
Дагона подалась вперед, пристально глядя мне в глаза, и я не могла отвести взгляд, как ни переполняло меня чувство вины и тревога.
– Подумай, Крита, действительно ли это была та же самая женщина?
Она явно неспроста спрашивала об этом. Я убрала защиту и погрузилась в воспоминания, чтобы леди могла увидеть в моем разуме все, чему я стала свидетельницей, – хоть мне и было страшно за нее. Как бы эти загрязненные скверной сны не заразили и ее!
– Думай! Вспоминай! – уверенно приказала Дагона.
И я восстановила в памяти, насколько смогла, все увиденное во сне.
Леди сжала руки и произнесла одно лишь имя:
– Лайдан…
