что сейчас он окажется подле нее.
Конечно, в ее сердце жила обида на все, что было связано с ним, и естественно, он был последним человеком, пред которым она могла проявить слабость и бессилие. Его лицо медленно расплывалось перед глазами, а ее тело, кажется, уже давно свободно летело в пропасть, но разве могла она оставить за ним последнее слово?
– Вы далеко не рыцарь, – промямлил голос в пустоту.
– Я больше. Я ваш муж.
В ее голове успела промелькнуть мысль о том, что он опять победил, как и семь лет назад…
***
Нести Эсту было совсем не тяжело. И то, что в своих руках он ощущал довольно хрупкую фигурку этой несгибаемой девушки, и что его обоняние улавливало легкий терпкий аромат каких-то цветов, исходивший от ее кожи, – все это волновало его гораздо больше, нежели факт, что об этой сцене будут долго судачить в обоих мирах.
В то время как Урджин с Эстой на руках остановился перед одной из больших деревянных дверей, напротив неожиданно возник Стефан:
– Думаю, дальше я справлюсь самостоятельно, – заявил он, протягивая руки к сестре.
– Лично я привык все доводить до конца, – ответил Урджин и, обогнув Стефана, открыл заветные двери.
Комната Эсты была очень скромной, и, по мнению Урджина, сама хозяйка здесь появлялась довольно редко. Об этом свидетельствовало отсутствие каких бы то ни было предметов интерьера, за исключением большой кровати и длинного шкафа. Ни зеркал, которые, казалось, должны украшать комнату любой девушки, ни компьютера, ни фотографий, – вообще ничего.
Как только он опустил податливое тело жены на темное покрывало кровати, его тут же попросили удалиться из комнаты. В данном случае он не сопротивлялся, увидев и так непозволительно много из жизни этой загадочной особы.
Урджин решил вернуться на корабль, где его ждала команда надежных людей, вместе с братом и сестрой, которую он все еще хотел задушить собственными руками.
– Камилли, что ты думаешь обо всем этом?
– Урджин, прости меня, – перебила его сестра, – я не знала, что все так обернется…
– Сафелия, у меня нет настроения с тобой разговаривать.
– Но, Урджин, я же не хотела…
– Чего ты не хотела, Сафелия? Оскорбить незнакомую тебе женщину? Как раз наоборот, ты этого хотела, только не знала, что она окажется моей женой. Что вообще на тебя нашло? Откуда в тебе взялось столько спеси?
– Думаю, Урджин, в ней говорила ревность, – заметил Камилли.
– Какая ревность, Камилли? К кому?
– Простая женская ревность, когда в зале оказывается на одну красивую женщину больше, чем было до этого.
– Это правда, Сафелия?
– Тебя это не касается, Урджин. – Сафелия демонстративно отвернулась. – Я всего лишь на год младше твоей жены, и не собираюсь отчитываться перед тобой.
– В
