с деньгами, дело могло принять неприятный оборот и дойти до консульства, но один только перелет до Канкуна обходился в кругленькую сумму, и стесненные в финансовых средствах граждане, как правило, предпочитали более бюджетные направления.
Единственным плюсом этой утреней свистопляски было стало мое окончательное пробуждение, причем, кофе мне толком не потребовалось. Беседа с мексиканским полицейским здорово привела меня в тонус, и до обеда я досидела вполне себе бодрячком, но во второй половине на меня опять напала жуткая сонливость. Всё-таки я отвыкла от ночных бдений, да и лет мне было уже не восемнадцать – по молодости я бы и не заметила однократного недосыпа, а в нынешние тридцать пять такого рода подвиги мне были не по зубам. Сегодня я твердо намеревалась нормально выспаться – прийти вечером домой, дождаться звонка от Яна, с гордостью поведать ему о том, как фанатичные поклонники кулаками отстаивают честь своего кумира, вместе посмеяться над перебравшим туристом, а затем тактично свернуть разговор и сразу отправиться на боковую. До конца рабочего дня я успешно разобралась с парой малозначительных вопросов, приобрела устойчивый рвотный рефлекс от одного лишь запаха кофе и научилась зевать с закрытым ртом. По дороге домой я в довершение ко всему оказалась на пути кортежа какой-то важной правительственной шишки и надолго застряла в моментально образовавшейся пробке. В течение полутора часов я развлекалась прослушиванием радио, где набившие оскомину музыкальные композиции регулярно перемежались краткими выпусками новостей. Так я и узнала, что «Эль Гато» отстранили от боев до принятия финального решения, и хотя об отмене намеченного на май поединка речи по-прежнему не шло, эксперты уже прикидывали, кто мог бы стать соперником Агапова, если Рамирес всё же будет дисквалифицирован. В «Gloria Boxing» позиций не сдавали и все инсинуации о возврате билетов опровергали на корню, а в прессу просачивались всё новые комментарии «Хитмена». В пылу не то ярости, не то обиды Ян помимо самого «Эль Гато», у которого он якобы видел следы инъекций, асфальтовым катком прошелся и по его промоутеру, а Диего де ла Крус не был похож на человека, покорно сглатывающего прямые оскорбления. В общем, мне всё это не нравилось – хайп хайпом, но «Хитмен», однозначно, перебарщивал. Как бы не пошаливали у Агапова нервишки, он должен был отдавать себе отчет, что роль жертвы еще никого не красила. Если бы он публично адресовал Рамиресу послание из серии «Пусть тебя рассудят господь бог и американский суд, а я вобью тебя в канвас, хоть ты обколись своими стероидами!» это бы выглядело по-настоящему круто, а так… Не зря в команде Рамиреса уже начали поговаривать, что «Хитмен» не уверен в себе и пытается избежать боя, а ведь вскоре эту ересь подхватят журналисты и будет самозабвенно на ней спекулировать. Вот кому это, спрашивается, надо? Либо я чего-то в упор недопонимала, либо Ян допускал ошибку за ошибкой, а я никак не могла повлиять на его необдуманные поступки.
ГЛАВА
