лабиринту, чем сидеть на одном месте.
Однако обрадовались мы рано.
В этот момент в комнату ворвался огромный пес.
***
Черный доберман злобно на нас посмотрел и, преградив дорогу, зарычал.
– О нет! – простонал я. – Ну когда всему этому придет конец?! Что теперь будем делать?
– Ну, надо как-то его задобрить… – сказал Марк, с опаской глядя на пса.
– Интересно, как?
– Надо дать ему что-нибудь вкусненькое… – сказал Томас.
– Аа, ну да, точно! – усмехнулся я. – Мы же все набрали в карманы по килограмму сарделек специально вот для таких случаев! – саркастически сказал я.
– Алекс, блин! – Марк нахмурился.
Внезапно пес прекратил рычать. На наших глазах его поведение совершенно переменилось.
Он вильнул хвостом и высунул язык, сразу став этаким добряком.
Затем он стал прыгать на месте.
– Что это с ним? – спросил Томас.
Я пожал плечами, с удивлением глядя на пса, который совсем недавно готов был вцепится нам в глотку, а сейчас весело играется.
– Он так быстро переменился. Как-то это странно… – сказала Берта.
– Тут все странно. – сказал я мрачно.
Пес тем временем остановился и, выжидательно на нас посмотрев, тявкнул.
– Кажется он зовет нас за собой. – сказал Марк.
– Мм… По-видимому да. Что ж, идемте. – сказал я.
– Погодите, а что если… он опять взбесится? – спросил Томас.
– Нам все равно надо выйти из этой комнаты. Или ты собрался сидеть здесь вечно? – спросил я.
– Нет, конечно. – хмыкнул Томас.
– Ну вот, так что идемте. – сказал я. – Тем более, посмотрите, какой он стал добродушный. – я улыбнулся, глядя на пса.
– У собак быстро меняется настроение. – сказал Томас.
– Томас, прекрати! – сказала Берта.
– Я уверен, этот пес больше не опасен. Идемте за ним. – сказал я.
Мы вышли из комнаты вслед за псом и осторожно прикрыли за собой дверь.
Эта дверь располагалась ровно посредине коридора, в центре левой стены.
Кроме нее в коридоре больше не было других дверей.
Мы направились вперед по коридору, в правую сторону от двери.
Я заметил, что декор на стенах снова изменился. Вместо хрустальных слез там теперь были нарисованы мирно спящие в колыбельках младенцы. И где-то очень далеко и очень тихо звучала колыбельная.
Я прислушался, с удивлением обнаружив, что это же звучит сейчас песня в моем исполнении. Заметили это и другие.
– Алекс, это же ты поешь! – удивленно воскликнула Берта.
– Точно! – кивнул Томас. – Ты у нас теперь звезда, Алекс!
Марк хихикнул.
– Да уж, Леандро полон сюрпризов. – ухмыльнулся я.
Вскоре впереди
