кивнул Потемкин.
– Значит, при вере нужны еще и дела?
– Нужны.
– Итак, если без дел спастись нельзя, то дела имеют оправдательную силу.
– Имеют.
– А кто покаялся и получил отпущение за свою веру, но умер, не успев совершить дел удовлетворения, как быть тому? На таких у нас есть чистилище, а у вас?
Потемкин задумался, теребя бороду, и, помолчав, сказал:
– А ну, отец Богдан, отвечай еретику.
– У нас, – произнес священник, помявшись, – у нас, пожалуй, есть в этом роде: мытарства.
– Хорошо, – продолжал иезуит, улыбаясь, – значит, помещение есть, разница только в названии. Но одного помещения мало. Так как в чистилище дел удовлетворения уже не творят, а между тем попавшим туда нужны именно такие дела, то мы ссужаем их из церковного казнохранилища добрых дел и подвигов, оставленных нам как бы про запас святыми. А вы?
Отец Богдан, чувствуя близость какого‑то подвоха, пробормотал:
– У нас есть на это заслуги сверх требуемых.
– Так с чего же, – радостно подхватил иезуит, – отвергаете вы индульгенции и их распродажу? Ведь это только акт передачи. Мы пускаем свой капитал в оборот, а вы держите его под спудом. Хорошо ли это?
Отец Богдан хмуро молчал. Потемкин с неудовольствием потер кулаком нос.
– Да, отче, сел ты в лужу.
– Индульгенции – папская ересь, – отозвался тот. – Переводи, Курбатов: вся ложь и непотребство в латинстве – от папства.
Курбатов убежденно перевел слова священника.
– Как? – притворно изумился иезуит. – Неужели вы, заодно с проклятыми лютеранами, думаете, что одинокая личность с Библией в руке, но пребывающая вне Церкви, может обрести истину и путь ко спасению?
– Мы веруем, что нет спасения вне Церкви, которая одна свята и непогрешима, – отозвался отец Богдан.
– Прекрасно! Но ведь вы знаете, что суемудрие и ложь часто вторгались в Церковь и соблазняли верующих личиною церковности.
– Знаем.
– Так, значит, необходим осязательный, внешний признак, по которому всякий мог бы безошибочно отличить непогрешимую Церковь? У нас он есть – это папа. А у вас?
– У нас Вселенский собор.
– Да и мы тоже перед ним преклоняемся!.. Но объясните мне, чем отличается собор Вселенский от невселенского или поместного? Почему вы не признаете, например, Флорентийский собор16 за Вселенский? Только не говорите мне, что вы называете Вселенским тот собор, в котором вся Церковь опознала свою веру, свой голос, то есть вдохновение Духа, – ведь задача‑то и состоит в том, как узнать голос истинной Церкви. Мы в этом случае доверяем святости папы, вы – учености то одного, то другого монаха. Отец Богдан сидел насупившись, Потемкин и дворяне растерянно переглядывались.
– Вот видите, – великодушно
Флорентийский собор – собор Римско‑католической церкви (1438 – 1445), созванный папой Евгением IV с целью преодоления разногласий и заключения унии между Римом и Константинополем. На нем была заключена Флорентийская уния (1439) на условиях признания константинопольским патриархом главенства папы и принятия ряда католических догматов с сохранением обрядов и богослужения Восточной церкви. Акты собора не были подписаны ревнителями православия, во главе которых стоял Марк Эфесскнй. В дальнейшем уния была отвергнута и Византией, и Московским государством.
