не откажет мне в маленькой услуге, особенно учитывая, что мы с секретаршей за последнюю неделю неожиданно сблизились в аккурат на почве живого интереса к Хонгшаньской трагедии, а взамен я пообещаю поделиться эксклюзивными подробностями, до которых так охоча Судейкина. Напрямую шефу мама не звонить не станет, да и личного номера Николая Владимировича у нее нет, так что, если заручиться согласием Сони на участие в этой афере, моя уловка вполне могла оказаться успешной.
Со всеми перелетами – переездами меня не будет дома около недели, и не такой уж это длительный срок, чтобы спровоцировать панику. Завтра мне надо изрядно поднапрячься и в течение дня постараться уладить все оставшиеся вопросы касательно Олежки, а уже вечером вылететь в Ярск, где базировалась «штаб-квартира» Супрунова. Непосредственно в Верный летала разве что какая-нибудь малая авиация, распыляющая с воздуха пестициды, и добираться до конечной точки своего путешествия я планировала уже на поезде. По сути своей данный вариант производил впечатление достаточно удачного как с точки зрения транспортных расходов, так и с позиции проведенного в пути времени, а уж врать напропалую мне, к сожалению, было не привыкать.
Я была почти уверена, что для меня не составит труда заморочить голову родителям, однако, насчет Джулса я не испытывала аналогичного оптимизма. Речь шла вовсе не о том, что Юлиан побежит в «Грату» и вытрясет из Судейкиной информации о моем истинном местонахождении – я твердо знала, что он никогда не опустится до подобного, но меня откровенно беспокоила его реакция на мой скоропостижный отъезд. Мне абсолютно не хотелось создавать и так оказавшемуся между двух огней Джулсу новый повод для переживаний, и меня невыносимо подмывало честно признаться ему в своих истинных намерениях. Почему-то у меня невольно возникало ощущение, что Юлиану будет проще воспринять беспощадную правду, чем закрыть глаза на мою примитивную ложь, но у меня элементарно не хватало смелости поговорить с ним по душам. Я до такой степени запуталась в своих чувствах, что постоянно бросалась из крайности в крайность, не в состоянии найти золотую середину. Я бы вообще с удовольствием отмолчалась, но Джулс не заслуживал узнать обо всем из третьих уст. Идеальным выходом было бы написать ему сообщение в мессенджер, но я никак не могла определиться с текстом. Извечная шекспировская дилемма воплотилась для меня в форме мучительных колебаний из серии «врать или не врать», и перед тем, как отложить принятие окончательного решения до утра, я успела так себя накрутить, что, по всем признакам, навлекла на себя гнев Морфея и большую часть ночи без сна проворочалась под одеялом. Хорошо еще, что я предусмотрительно догадалась завести будильник, иначе мне ни за что не удалось бы встать с первыми солнечными лучами – организм настойчиво требовал пару, а то и тройку часов сна, а из постели я вылезла только ценой жесточайшего насилия над собой. Всю жизнь практикующие ранние подъемы родители
