удобная позиция, которая не требует ни объяснений, ни поиска смысла.
Ника и родила бы, только вот не встретился ей мужчина, который, по её мнению, достоин был стать отцом. Те пара красавчиков, с которыми она встречалась, конечно, своей внешностью могли сразить наповал, только вот с мозгами у них дела обстояли не важно, а с эгоизмом и расчетливостью был перебор, так что плодить от таких детей было бы чистейшим преступлением.
Почему-то Ника вспомнила, как отреагировало тело, когда Вадим прижался к ней. Надо признаться, этим утром он выглядел очень даже неплохо. Высокий, голубоглазый, с красивой улыбкой, умный к тому же.
И не так уж страшно, что лохматый. Можно же научить его причесываться и одежду по размеру подобрать…
Придя в ужас от своих мыслей, Ника тряхнула головой. Она сейчас на полном серьезе рассматривала Вадима как потенциального папу для будущего ребенка?
"Ага! Ты не заметила, что не назвала его упырем и лохматым чудовищем? Сдаешь позиции!"
– Выходит, что так, – ответила Ника подсознанию и начала собираться в магазин.
Ну, раз бывшее лохматое чудовище и упырь, а ныне некто "высокий и голубоглазый" предпочитает мясо, она решила прикупить отличный толстый край и овощей для салата. Своему ехидному подсознанию, намекающему на морепродукты– "нет ничего полезнее для мужчин перед зачатием ребенка"– велела заткнуться и не высовываться, а для убедительности зашла в аптеку и купила настойку пустырника.
"Наверное, подделка", – позже подумала Ника, когда почувствовала, что волнуется, невзирая на двойную дозу успокоительного. Она почему-то долго не могла выбрать, что надеть. Потом зачем-то накрасилась, одумалась и, ругая себя за глупость, спешно смыла помаду и тушь. Еще чего не хватало– красоваться перед этим! Опять сменила блузку, затем вообще переоделась в платье. К семи часам вечера поняла, что волна паники накрыла ее по самую макушку, но, как она ни пыталась себя успокоить, ничего не могла с этим поделать. Ей так и не удалось поймать ускользающую от нее последний час мысль, что-то тревожило её, и любая попытка объяснить свои метания оборачивалась крахом.
–Ты сейчас пройдешь, откроешь дверь и будешь смотреть на Вадима так же, как на ту крысу, что видела у мусорки. А когда он уйдет, посмеешься над тем, как сама себя завела на пустом месте…
Звонок раздался вновь. Стараясь придать лицу безразличное выражение, Ника потопала в прихожую и впустила пунктуального гостя.
Вадим с порога окинул её насмешливым взглядом, а когда они прошли в комнату, приобнял и, склонившись к уху, в лучших традициях жанра, опалил её своим горячим дыханием:
– Ника…
Стоит ли говорить, что Нику сильно возмутила подобная наглость. Именно возмутила, а не обожгла или пробила током, и прочие глупые глаголы, которые любят авторы любовных романов. И уж точно, слабость она ощущала от того, что устала за день, а не потому что руки у него оказались очень сильными…
