твой-то знаешь что учудил? – вдруг лукаво сказала она, тщательно, чтобы не пахла, вытирая посуду, и складывая ее в рюкзак.
– Что? – непроизвольно поддавшись ее влиянию спросил он. Да и самому было интересно. Тем более, что Оза только что невольно проговорилась, что младшенький – действительно его сын.
– Полностью разобрал кварцевый регулятор. И даже током ни разу не ударился!
Сергею ничего это не говорило, но он улыбнулся.
– Ты хороший, – сказала Оза, драя котелок. – Ты добрый. Но ты – никчемный.
Сергей растерянно посмотрел на девушку, но ничего не ответил.
– С тобой дети будут ходить в самую затрапезную школу, – продолжала меж тем она, явно стараясь высказать давно наболевшее. – И их все будут обижать во дворе.
И на это Сергей не нашел что возразить.
– Ты у меня был самый никчемный муж, – как-то даже радостно продолжила Оза. – Вот после тебя были сплошные звери. Один ломал позвоночники об колено, другой мог так гаркнуть, что стекла лопались… Долго только не прожил никто.
Сергей и на это промолчал.
– Помнишь, лежал все время, в потолок только смотрел, – засмеялась она, пододвигаясь к нему поближе. Глаза ее странно заблестели. – Другие бегают, суетятся, ищут себе занятия, работу, что-то добывают для семьи. А ты вставал, только когда звали что-то делать.
Однако она повзрослела, подумал Сергей. Сколько ее не видел? Почти три года. Тогда она была маленькой злобной девочкой-волчонком. А сейчас… Видно, жизнь ее сильно потрепала за это время.
– Как ты жила? – спросил он.
– Да как все! – беспечно ответила она, пододвинувшись вплотную и прижимаясь к нему своим бедром. – Мужей штук десять было. Была и третьей женой, и сотой в гареме, и наложницей. А как иначе? Дети ведь на руках. Кто ж о них позаботится, кроме меня?
Оза аккуратно смела угли в дальний угол. На месте костра расстелила тонкую термо-прокладку. Поверх бросила расстегнутый, старый ветхий спальник.
– Здесь и будем спать, – с каким-то странным удовлетворением произнесла она.
Сергей, впрочем, и сам догадался. В бытность свою бомжом именно так и ночевали в дальних походах – спали на месте костра. Первое время было очень жарко и спали голыми. А к утру все уже были тщательно одеты и тряслись от холода.
Потом Оза, убрав щит, быстро спустилась вниз и, подсвечивая себе фонариком, принялась намазывать места вокруг ночлега противно-пахнущим мышиным жиром, чтобы собаки их не учуяли. И про это Сергей тоже знал. Потом она поднялась в нишу и убрала за собой веревку. Потом она вернула щит на место, укрываясь от внешнего мира – чтобы никто не смог заметить их снизу.
– Ну все, – удовлетворенно произнесла Оза, откидывая с глаз волосы и протягивая к нему руки, и в нетерпении шевеля тонкими длинными детскими пальчиками, – теперь иди ко мне, солнышко!
– Зачем? –
