шкафчик сумку, мой рюкзак и заваливается на кровать у иллюминатора.
– А тебе проходить таможню, – сообщает он мне. – Увидишь, куда все пассажиры пойдут.
У него самого паспорт моряка, его будут досматривать на судне вместе с командой.
– Возьми какой-нибудь пакет для виду, – советует он, и я понимаю, что мои вещи очутились на теплоходе незаконно.
– А если спросят у тебя, чей рюкзак? – тревожусь я.
– Скажу: мой, – равнодушно отмахивается приятель.
На берегу пограничник в зеленой форме, с автоматом, в пяти метрах от судна протягивает какую-то желтую ленту, очевидно, имитирующую государственную границу. Другой пограничник, с собакой, начинает курсировать вдоль этой линии. Собака, пройдя несколько шагов, устало ложится: видать, скучно охранять такую несерьезную границу.
В здании морвокзала в беспорядочной людской толчее наталкиваюсь на улыбающуюся Эмилию Ивановну, окруженную несколькими девушками и парнями и облаком парфюмерных ароматов.
– Оформление через два часа. А пока что надо заполнить декларацию, – указывает она мне.
На листочке с готовым текстом я подтверждаю, что не провожу с собой ни наркотиков, ни оружия, ни боеприпасов к нему, а только лишь валюту. С собой на тот момент разрешалось провозить две тысячи долларов. Олег заблаговременно сунул мне тысячу двести долларов и выписанную на них в обменном пункте справку (просто в тот день, когда мы вспомнили об этом, мы покупали именно такое количество валюты).
– Что так мало? – удивляется Эмилия Ивановна, просматривая мою декларацию.
…Через два часа досмотр не начался. И через три тоже. И я уж приготовился ждать до вечера, когда отворились наконец двери досмотрового зала. Заглянув туда, я увидел стоящие боком ко входу столы с какими-то надстройками, похожие из-за этого на трибуны. За каждой трибуной – по молчаливому оратору. Таможенники. Молодые все ребята, но очень, очень серьезные.
По очереди подходим к этим трибунам. Я для спокойствия жую жвачку.
– Выложите все, что у вас в пакете, – требует мой проверяющий, недружелюбно оглядывая меня с головы до ног.
Я выкладываю: расческа, носовой платок, несколько фотопленок (сейчас спросит: а где же фотоаппарат?)… А это что? Лист черновика научной статьи. Затесался как-то. Что-то про руды, месторождения…
Таможенник читает. Я перестаю жевать, стиснул резинку зубами. Может, там что-нибудь по запасам, по золоту?! Еще инкриминирует мне разглашение государственных тайн… Но по лицу читающего вижу: ничего не понимает.
– И это все? – кивает он на мой жалкий «скарб». – Весь ваш багаж?
– Да, – подтверждаю я, чувствуя себя клятвопреступником.
Досмотрщик пересчитывает валюту, делает пометку в декларации.
– А что у вас в нагрудном кармане? – и он смотрит мне в глаза гипнотическим взглядом. – Вон там, под свитером, в рубашке.
– Ничего, – отвечаю я, хотя сам уже начинаю сомневаться.
