как ты, нет нигде в мире. И там тоже.
– А ты будешь писать мне? – сияла Бекки счастливой улыбкой.
– Каждый день.
– Я буду усиленно заниматься в школе, и время пролетит быстро.
Солнце село за озеро и потухло, точно свеча в воде. Сумерки принесли прохладу.
– Тебе не холодно? – Стив осторожно коснулся обнаженной руки Бекки. От его прикосновения Бекки вдруг охватил страх: неужели все это скоро пройдет?
– Стив, зачем ты уезжаешь? – на смуглой щеке Бекки слеза оставила влажную дорожку.
В ее голосе было столько отчаяния, словно она предчувствовала беду.
– Если хочешь, я останусь. Только не плачь, прошу тебя.
– Прости! Я понимаю, что так надо… Но мне страшно расставаться с тобой.
– Бекки, – голос Стива боролся со стоящим в горле комом. – Если тебе будет очень плохо, ты напиши. Я брошу все и вернусь…
Тогда еще Стив не знал, что всю его жизнь, его любовь, сломает родной брат покойной матери Бекки – дядюшка Роджер.
ДЯДЮШКА РОДЖЕР
Появлению в Спрингфильде Роджера предшествовал поток писем, который обрушил он на свою мать – Мэри. Письма сына она читала с волнением, а порой и со слезами, наедине, скрываясь от посторонних глаз. Не дай бог, кто-нибудь догадается о ее горе, кольнет ее поверженное честолюбие. Неудачи принижают достоинство, считала спесивая старуха.
До этого Бекки редко встречалась со своим дядей. В последний раз Роджер приезжал на похороны погибших в автокатастрофе родителей Бекки. Тогда его сопровождала Сарра, жена, беленькая, худенькая, с ласковыми глазами.
Испуганная, горюя о смерти папы и мамы, Бекки почти не покидала своей комнаты. Многие родственники, что приехали на похороны, ее так и не увидели. Правда, дядю Роджера и его жену Бекки, хоть и смутно, но помнила.
Как-то, после очередного письма, Мэри со вздохом заметила:
– Роджер едет к нам. – И, помолчав, прибавила: – Поживет пока с нами.
– С женой? – поинтересовалась Бекки.
– Он бросил ее! – Мэри расплакалась.
Бекки прильнула к бабке:
– Бабуля, перестань. Как это «бросил»? Скажи, ну пожалуйста. Он что, развелся с ней?
Мэри что-то несвязно лепетала об адвокате, к которому обратился Роджер, о разделе имущества. Бекки в этом мало смыслила.
– Что я скажу? Что я всем скажу? – причитала Мэри, добавляя в сердцах: – Уж лучше бы он умер.
Раньше ее тщеславие тешил хотя бы ореол мученицы. А сейчас? Развод сына! Кошмар! Такого позора бедной Мэри не выдержать. «Ах ты, лицемерка, – по-взрослому думала Бекки. – Развод сына ее смущает. А сама собирает эти фотографии», – однако странности поведения взрослых ее не очень занимали.
– Бабуля, а ты ничего никому не рассказывай. Просто Роджер соскучился по мамочке и приехал навестить старушку!
– Кто
