умел твердостью своею преодолеть оные. Он всего более опасался ответственности за неудачу, находясь в тесном месте, где он должен был защищаться рассыпным строем, для нас против турок всегда невыгодным, а потому и призывал меня; но и в сем случае он показывал много решительности и духа.
Вот что он писал мне от 28 февраля.
«Начальнику вспомогательного отряда генерал-майору и кавалеру Муравьеву начальника передового отряда полковника Бурцова рапорт. Дабы воспрепятствовать неприятелю овладеть ближнею переправою, я поставил сильный пикет впереди неприступных скал, через которые проходит едва приметная тропинка. Ныне поутру большие силы турецкие напали на сей пикет и угрожали овладеть переправою. Я выступил на подкрепление со всеми моими людьми и целый день поддерживал самое невыгодное и трудное для нас дело. Не было места, где бы более 10 человек фронтом могли держаться, и везде в таком бою неприятель был опрокидываем с уроном; почему и прибегнул он к другим средствам: взбираясь на высочайшие скалы, он оттуда бросал на наших тяжелые камни и принуждал уступить ему место. При всем том, храбрости гг. офицеров и нижних чинов одолжен я за удержание переправы в нашей власти. Ваше превосходительство, изволите быть известны, что положение сей переправы есть самое неудобнейшее в военном отношении. Сверх того, в двух верстах позади ее выходит по левому берегу Куры другое ущелье, именуемое Липканское, по коему неприятель всегда может отрезать войска, на переправе находящиеся. Причина сия побуждала меня держать и сие ущелье в сильной обороне, а от того при малых силах я везде был слаб. В сегодняшнем деле я потерял тяжело ранеными 2 унтер-офицеров и 10 рядовых; сверх того, ранено казаков два, брат князя Визирова, начальника милиции, и один карталинец; убит дворянин князь Чхеидзе. Завтра, должно полагать, неприятель возобновит такое невыгодное для нас дело, и я должен буду его удерживать. После жестокой канонады под Ахалцыхом, продолжавшейся полтора суток до нынешнего утра, не слышно более ни одного выстрела. Не должно ли заключить, что приближение мое отвлекает осаждающие войска от крепости и обращает их более к Боржому? Посланный в Ацхвер лазутчик сейчас возвратился, но никаких замечательных сведений оттуда не доставил, кроме одного, что при сожжении Ацхверского форштата комендант сделал запас фуража более чем на 100 лошадей на одни сутки. Донося обо всем сем, я ожидаю от вашего превосходительства уведомления о дне прибытия вспомогательного отряда к нашей переправе. № 46. Полковник Бурцов. 28 февраля 1829 года. Бивак при переправе, в 3 верстах».
Бурцов называет меня в заглавии начальником вспомогательного отряда, а себя начальником передового: выражения сии употребил он уже и в предыдущем рапорте своем, и сие заметил я только ныне при прочтении сих рапортов. Бурцову, в течение похода сего, как можно было заметить, было тяжело находиться под чьею-либо зависимостью, тем более после дела, им описанного в сем рапорте и важных последствий, от оного происшедших. Он опасался, кажется, чтобы слава сего дела не отнеслась к
