становище; но при их прохождении все замолкло!; глаза у нас чуть не повыскакали от удивления, при виде этих кротких ангелов, бросавших на нас свои чистые, чарующие взгляды, и, казалось, с участием. Трое дородных бенедиктинцев открывали шествие; такое же число их шли в замке, и десятка два подобных же по бокам патрулями. Была ли это прогулка, или вели девиц куда-либо по наряду, нельзя было дознать: да и не до того: мы так растерялись, глазея на этот восхитительный рассадник!.. Путешествию воспитанниц сама погода благоприятствовала.
В вечеру часть войск перевели в город и расположили на трех обширных площадях, примыкавших к Дунаю. Берега реки были установлены батареями, и некоторые от времени до времени пускали ядра на противулежащую сторону. Мы простояли там, вокруг разложенных огней, далеко за полночь. Напоследок, прибежал дежурный генерал Инзов и потребовал Дохтурова к главнокомандующему; возвратясь через полчаса, Дмитрий Сергеевич приказал нам становиться в ружье. Когда сложили с себя ранцы пошереножно, у одной длинной каменной ограды, нас вывели из города, и мы тотчас очутились посреди гор и пропастей. Ночь была темная и падал мелкий дождь. Куда вели нас, никто не знал: «Ну, что тут догадываться, – говорили, – разумеется идем не к хозяйке на печь, а для свиданья с бусурманом; он, чай, и не думает как нагрянем к нему на фриштык». Более часа были мы в пути и беспрестанно останавливались; вожатые, наши, повидимому, не твердо знали местность, и завели в какую-то трущобу, из которой с трудом вылезла одна пехота; конницу и артиллерию оставили и воротили назад; одну лишь верховую лошадь Дохтурова люди вытаскивали на руках и переносили с утеса на утес. Скоро рассвело и послышались пушечные выстрелы с левой стороны к Кремсу: тогда все догадались, что идем в обход; но чем далее, тем труднее становились проходы; пропасти и глубокие ручьи заставляли принимать далеко в сторону, а время убегало: это ужасно сердило всех, от генерала до последнего солдата. Немецких вожатых проклинали, а между тем раздались ружейные выстрелы, и, казалось, не в дальнем расстоянии: мы же все кружились, как в западне, и было уже за полдень.
Еще с утра, З0-го октября, Милорадович, расположенный с отрядом вне города, подле католического монастыря, встретил появившихся французов залпами из орудий; потом завязалась между застрельщиками перестрелка, и загорелся достопамятный кремский бой.
Мортье сильно напирал на отряд Милорадовича, в той мысли, что русская армия отступает; но вечером он с ужасом заметил, что имеет дело не с слабым ариергардом, а с самим Кутузовым. Уже в сумерки Дохтуров спустился с гор и сразу занял Дирнштейн[11] в тылу французской дивизии Газана, с которою Мортье отбивался от наступающаго Милорадовича. Кутузов ожидал появления Дохтурова у Дирнштейна гораздо ранее; но, по милости австрийских проводников, мы с трудом подошли туда в пятом часу, как начало темнеть. Едва выбились из вертепов и заняли с бою Дирнштейн, как Дохтурову донесли, что дивизия Дюпона идет в тыл нам
Дириштейн – опрятный городок, в одну улицу, и при входе в него высится старинный замок, где некогда (в XII веке) томился английский король Ричард Львиное Сердце герой Третьего Крестового похода. Возвращаясь из Палестины морем, корабль, на котором сидел Ричард, испытал крушение на берегах Италии; имея повсюду врагов, он боялся пройти Франциею и пустился через Германию, перерядясь простым паломником. Излишняя его тороватость открыла в нем монарха; он был узнан, и Леопольд, герцог Австрийский, по ненависти к нему, засадил его в замок Дирнштейн. Около пяти лет тянулось это скрытое заточение Ричарда, как трубадур Блондель, уроженец аррасский, отыскивая короля по всем концам германских владений, случайно попал на след. Леопольд, испуганный этим открытием, не осмелился держать у себя своего грозного узника и передал его немецкому императору Генриху VI. Император, также имевший против Ричарда давнюю злобу, обрадовался этой находке, и заковал его в цепи, как бы взятого в плен на поле сражения. Герой крестового похода, наполнивший свет своею славою, был заброшен в мрачную тюрьму и оставался еще год добычею мести врагов, которые были христианские государи.
Замок Дирнштейн мы захватили врасплох, и два орудия, стоявшие на лицевой башне, взяты были нами в несколько минут. Французы, не ожидавшие с зтой стороны появления русских, с беспечностию бражничали по домам: пьяно, впопыхах, они едва успели выстрелить один раз картечью, и толпой бросились выбраться из тесной улицы.
