Ты никогда не интересовалась мной, не приходила в школу, не приносила подарков, – как я ни старалась, но в моем голосе проскользнула затаенная обида.
– Нина, – мама тяжело вздохнула, – когда ты родилась, мне было уже тридцать пять. После первых же тестов, которым тебя подвергли, Крис забрала тебя, как забирает всех потенциально ценных детей. Она растит их сама, обучает и тренирует, не допуская внешнего вмешательства. Ты всегда была такой серьезной, сосредоточенной, слишком умной для своего возраста. Никогда не смеялась, не играла с детьми. Мне было не по себе рядом с тобой… Прости. Наверное, я могла бы попытаться оспорить ее решение. Вместо этого я бросила тебя, полностью ушла в науку, исследования и, чтобы не страдать, выбросила родную дочь из сердца и из своей жизни… Твои братья были уже взрослые, и я… Да что теперь рассуждать, – мама, всхлипнув, опустила голову, – все, что я могу сейчас сказать, это – прости.
– Ты знаешь, что происходит в Александрии? – оборвала я мамину исповедь, слишком сложно и горько было смотреть на плачущую женщину. – С людьми?
– Догадываюсь… – ответила мама. – Ты из-за этого поссорилась с Крис?
– Да. Она настаивает на нашем браке с Жаком. Даже заперла меня здесь… Мне нужна была твоя помощь, чтобы уехать к «диким».
Мама улыбнулась.
– Значит, я все правильно поняла. Возьми рассеиватель, направишь широким лучом на ограду, и откроется окно в энергетической сетке.
– Мама, – я схватила ее руку и потянула за собой, – пойдем со мной. Тебе найдется место в институте Лондона, тебе там будут рады…
– Нет, Нина. Я не пойду. Конечно, мы с папой не безумно любим друг друга, но уже привыкли жить вместе. У нас есть общие дети, научные исследования и собственная лаборатория в институте. А у тебя еще вся жизнь впереди, ты можешь ее изменить.
Мы крепко обнялись. Я чувствовала, как глаза защипало. Мама поцеловала меня в щеку и тихо прошептала:
– Иди за своим счастьем, Нина.
– Я вернусь, – быстро пробормотала я, – если все сложится, как я задумываю, то мы все спасемся.
От мамы донесся удивленный вздох, я не стала объяснять, нет времени и это не моя тайна. Развернулась и побежала по коридору, не взяв с собой ничего, кроме зажатого в руке «энергетического рассеивателя».
К холмам я добежала, когда совсем рассвело. Пришлось изрядно постараться, чтобы сделать проем, вмещавший меня и одновременно оставить рассеиватель в своих руках. Веревку или другую длинную нить взять не догадалась. Вместо нее пришлось использовать сложную конструкцию из веток.
Скутер находился в том месте, на какое указал Люк неделю назад. В его программу были заложены координаты Лондона. Я нажала на автопилот и полетела в никуда. Если на транспортнике мы летели несколько часов, то сколько же мне придется ехать на этой смешной открытой платформе?
Утро сменил день, день – вечер. Мой блуждающий взгляд натыкался на скудную чахлую растительность, покрывающую землю. Хорошо еще, что сейчас было
