думал о нем с братской любовью. В наше время редко встретишь искреннее сострадание.
Чтобы успокоиться, решил сосредоточиться на дыхании и думать лишь о паузе между вдохом и выдохом. Вскорости я успокоился.
Последнее, что я почувствовал перед тем, как заснуть, была любовь к Даниилу. Я был безмерно благодарен за дар исцеления.
Милая стюардесса дотронулась до моего плеча, и я очнулся.
– Прилетели, пора выходить.
Самолет уверенно стоял на земле, в руках у дамы был мой плащ.
– Спасибо.
Мы вышли в здание аэропорта по рукаву. И тут же наткнулись на улыбающегося молодого человека с табличкой, на которой была написана моя фамилия.
– Уважают! Да, хорошо быть знаменитым, ну бывай, если что, звони…
И Виталий, ухмыльнувшись, проследовал в сторону паспортного контроля. Мне было неловко. Я подошел к незнакомцу. Тот смотрел мне за спину. Конечно, подумал я, конспирация конспирацией, а музыку заказывает Билл, ему и все внимание.
– Бон джорно, Билл!
– Бон джорно, Паскуале. Коме стай?
– Ва бене. Не знал, что вы говорите по-итальянски.
– Говорю… Разрешите представить. Мой русский коллега синьор Соловьев, чья фамилия и значится у вас на табличке. Он тоже говорит по-итальянски.
– Господин Соловьев, какая честь! Простите, что не узнал вас сразу!
– Паскуале, какие указания?
– Будьте любезны ваши паспорта и багажные бирки и следуйте за мной!
Итальянец грациозно лавировал среди пассажиров, растекающихся по стойкам паспортного контроля. Потом он скрылся в одной из боковых дверок. Через мгновение появился, оживленно болтая и помогая себе руками, в сопровождении высокого полнеющего человека в форме пограничника. Видимо, пограничник только что закончил перекус – теперь он боролся с крошками багета, умостившимися в пышных усах.
– Паскуале, что за спешка? Порка мадонна, даже Роналдо и тот ждал, пока я закончу обед.
– Леонардо, я тебя знаю всю свою жизнь… Ты не меняешься… Роналдо и не знал, что ты обедаешь, а ты и не представлял, что он стоит в очереди. Ты мастер придумывать эффектные объяснения… Да и ну его, этого Роналдо… Он же не играет за твою любимую «Рому»… Вдобавок бразилец… Поделом ему, скуадре адзурре, от него все равно никакого толку… Сейчас я тебя прошу помочь, потому что они мои друзья и они болеют за «Рому». Но смотри, если проваландаешься еще хоть пять минут, то, клянусь Божьей Матерью, о которой ты так жутко отзывался, они станут самыми преданными болельщиками «Лацио» и будут рассказывать всем, что разлюбили «Рому» из-за такого лентяя, как ты!
– Прекрати! Мне уже стыдно! Давай их паспорта. Пусть подходят к дипломатической кабинке.
Паскуале призывно замахал руками с такой скоростью, что пылинки затанцевали вокруг него.
Паспорт Билла, мой… Через несколько секунд мы покинули зону ответственности Леонардо. А Паскуале уже погрузил наш багаж на тележку и радостно
