с девками, а ему не нравится. Зажимаем девок в углу на переменах. Девки визжат, ноют, подолы задравшиеся хватают – приятно так делается: смущение ихнее видеть. А мы с братвой обратно переворачиваем их вверх ногами: тут из фартуков мелочишка и валится. Собираешь быстренько по полу, упаришься, монетки к ладоням приклеиваются. Ну, настрелял на завтрак, и на мороженое, и на жвачку. Девок потом за косы дёрнешь, звиняйте, мол, и дело с концом. Ревут. А он, когда видел мои ладони пыльные в медяках, девчонок хныкающих спиной закрывал. Ребята рвались ему вломить, а я останавливал – интересно мне было: чё в нём за придурь. Ну не будет же нормальный человек под тумаки подставляться, ну, когда явный перевес в силе противника. Короче, отгонял я шестёрок и «переворачивал» себе на завтрак в другом месте, где чокнутый не видит.
Когда в конце седьмого класса новенькая к нам пришла, она мне ни фига не понравилась. Я баб любил пофигуристей, с формами. А эта что – плоскодонка. Но глаза… вот взглянет, будто сразу знает, что отчим вчера вечером меня самого переворачивал и ночью пьяненьким заявился, добрым, за вихор дёргал, целоваться к сестрёнке лез. Что мать скалкой его на кухне отдубасила, а утром – трезвый – он ей за ночные колотушки вломил. Я скалку в фортку выкинул, ещё поубивают друг друга до форменной смерти. А сестрёнку к бабке отвел, бабка хоть и зовёт нас ублюдками, да картохи в мундире даст.
Не зря одноклассницы про новенькую говорили: глаз прокурорский. Короче, не в моём вкусе, меня от правильных и прыщавых тошнит. Но меня задело, какими глазами он на неё смотрит. И тут я сам завёлся, отобью, моя будет. Не знал, что она тоже чокнутая. Короче, перевернуть её ни разу не смогли – не далась. Её в угол загонишь – она встаёт, молча скукоживается, зыркает глазищами, выбирает первого, в кого вцепиться. Тут чё-то охота связываться пропадает – эта визжать и нюниться не будет.
В восьмом классная наша проводила урок профориентации на меховой фабрике. Классная сама молоденькая, студентка недавняя, дочь профессора, юбка-мини, духи импортные. Она так нам и говорила: мне у вас год-два перекантоваться, чтобы потом за бугор укатить во французскую школу при посольстве. Ну, ей завуч, ветеран пенсионных войск, что ещё Комсомольск-на-Амуре строила, говорит, отведите своих учеников в учреждение микрорайона, чтобы, значит, принцип сохранить «где родился – там и пригодился», чтобы за границу даже не смотрели, с намёком так говорит.
Когда в конце «экскурсии» мы выходили на свежий воздух, все заметили дурноту классной, и её, на негнущихся ногах, я под руку вывел из меховых катакомб. Почти на себе вынес, руку её на плечо взвалил, а другой за штрипку на мини-юбке держался – когда б такой случай ещё представился: талию и бедро оценить? Классная – лучшая девочка нашего класса. Жаль только новенькую упустил из-за училки, ну, тут пришлось выбирать. А у чокнутых там тоже чё-то своё вышло. На его лице вижу ликование героя, как сказала бы литераторша, будто принцессу спас из векового заточения. У меня такое придурковатое выражение было, когда бабка нам с сестрёнкой вместо картошки в мундире по банке варёной
