с территории заросшего участка донесся громкий лай Барона.
– Он уже там! Когда успел?!
Саша коротко свистнул, и почти сразу же раздалось шуршание лап, а еще через секунду из зарослей выскочил и сам Барон. Выражение его морды было оживленным, мол, чего звал, я там столько всякого интересного обнаружил, айда за мной! И не дожидаясь команды, пес рванул обратно.
На этот раз Саша не стал призывать его к себе, вместо этого они с Мариной нырнули в заросли и, преодолев завесу из кустов, обнаружили вполне себе протоптанную дорожку.
– Ею кто-то частенько пользовался в последнее время.
Марина кивнула, но вид у нее был встревоженный.
– Саша, я тут подумала… А это не опасно? Ну, мы сюда с тобой сунулись, а вдруг тот человек вооружен? И вообще, если ему так легко удалось справиться с тремя женщинами, может быть, его гипноз слишком силен, чтобы соваться к нему всего лишь вдвоем?
– Во-первых, я не уверен, что он усыплял бдительность своих жертв именно гипнозом. А во‐вторых, я не думаю, что он справится сразу с нами двумя. В любом случае мы сюда уже приехали, глупо поворачивать назад. Подумай, вдруг прямо сейчас всего в нескольких шагах от нас томится третья жертва.
– Ты прав, как всегда! А я просто жалкая трусиха!
Саша покачал головой. Ох, как не хотелось ему признаваться Марине в том, что она не одинока в своих страхах.
Саше тоже было сильно не по себе. Этот заброшенный дом вызывал в нем какие-то нехорошие чувства. От этого дома так и веяло горем, забвением, бедой. Он был своего рода изгоем на этой богатой и преуспевающей улице, где энергия буквально била ключом. А в этом доме все было затхло, пусто и пугающе тихо.
– Пойдем, посмотрим, – стараясь, чтобы его голос не дрожал, предложил он. – Где там похититель держал свои жертвы?
– В подвале.
– Вот с подвала мы и начнем.
Но сказать было легче, чем сделать. Протоптанная дорожка вела вовсе не в подвал, а к маленькой пристройке, которая выглядела более свежей и ухоженной, нежели сам дом. Она была совсем крошечной, всего одна комнатка, никакого фундамента под ней не было. Попросту небольшой сарайчик, в котором было проделано окошко. Он даже не был заперт, вместо замка в дверях красовалась палочка. И все же внутри кое-что было, там стояла раскладушка со сравнительно свежим постельным бельем, а на столе имелась плитка, на которой можно было приготовить нехитрую снедь, благо газовый баллон стоял тут же.
– Тут кто-то живет.
– И этот кто-то – мужчина.
Пустая консервная банка, приспособленная под пепельницу. Крошки и огрызки на столе. Пустые бутылки от пива, валяющиеся там и сям на полу. И наконец, покрытая каплями застывшего жира кастрюлька, в которой одиноко мокла последняя пельмешка в мутном, похожем на клейстер, отваре.
– Ни одна женщина не позволила бы себе отведать пищи из такой посуды. Как минимум она бы ее помыла.
– Но хозяин не появлялся
