с американских горок почти у всех ездоков рот до ушей – это рефлекторный признак страха. Обезьяньего альфа-самца подчиненные встречают заискивающим оскалом, равно как люди демонстрируют почтение начальству подхалимажем или угодливым смехом над шутками (сам же альфа-самец должен сохранять бесстрастность). При этом, увидев змею, обезьяна не будет растягивать пасть в улыбке: она – знак лишь социального страха, к которому примешивается еще и жажда одобрения.
Чем ближе обезьяна стоит на эволюционной лестнице к человеку, тем больше ее улыбка несет в себе положительного. Бонобо обнажают зубы при спаривании, желая привлечь партнера на свою сторону или успокаивая его (в этом случае улыбаться может и доминирующий зверь). Обезьяны прекрасно осознают значимость такого сигнала. Зная, что улыбка выдает беспокойство и сигнализирует о слабости, самцы стараются спрятать ее от взгляда противника – отворачиваются, прикрывают улыбку рукой или сжимают губы пальцами. Это означает, что над конечностями они более властны, чем над мимикой, – как и люди (вспомним, как трудно родителям нашкодившего ребенка изобразить сердитый вид, если на самом деле им смешно).
Наши лица выражают разнообразные эмоции и в тот момент, когда нас никто не видит: при разговоре по телефону или при чтении книги. С точки зрения коммуникации это совершенно бессмысленно. А с точки зрения эволюции – нет: способность окружающих прочитать наши чувства оказалась для природы важной. Смыслы улыбки разнообразны – от нервозности до сочувствия (дети, которых ругают, могут усмехнуться в ответ; это воспринимается как издевка, а на самом деле означает отсутствие враждебности). Поэтому без нее не обойтись и на письме: мы обильно оснащаем наши фразы смайликами, уточняя смысл написанного. Однако ни слова, ни смайлы не заменят языка тела: ширина зрачков, тон голоса, направление взгляда куда информативнее.
Смех – это нечто иное. Поводом для него далеко не всегда выступает юмор: наблюдения за людьми в публичном пространстве показывают, что в большинстве случаев смех спровоцирован самыми банальными фразами. Для смеха главное не юмор, а социальный контакт. Поэтому смех заразителен (для этого он и звучит за кадром в ситкомах), причем не только для людей, но и для приматов (когда один орангутан-подросток подходит к другому со смеющейся мордой, второй сразу эту усмешку копирует), и для птиц (новозеландские попугаи кеа моментально настраиваются на игру, услышав из динамика запись «игрового» щебета). При этом люди смеются гораздо громче приматов – для них смех не означает угрозу быть пойманным хищником. У высших обезьян смех начинается с шумного пыхтения – знака облегчения и радости, настолько важного, что, не услышав его, исследователю опасно контактировать с шимпанзе.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно
