на участке знаменитой актрисы высокое сливовое дерево. Оно было обсыпано спелыми сливами, и Филиппу стоило больших трудов, заставить себя пойти дальше. – Ответьте мне, зачем актрисе сливовое дерево?
– А она, по-твоему, не человек? – хохотнула Наташа.
– Её практически никогда не бывает дома, постоянно пропадает на съемках, гастролях, а сливы, между прочим, опадут и сгниют.
– Филипп, не отвлекайся от темы. Почему ты сказал, чтобы я не сравнивала Гошку и Генриха?
– Кто ж сравнивает обыкновенного волнистого попугая и ворона?! Будет тебе известно, вороны самые умные птицы.
– Попугаи тоже не дураки. Их можно научить разговаривать.
– Дань, если я тебя правильно поняла, ты думаешь, что ручку Веры Сергеевны украл Генрих? – Наташа отказывалась этому верить.
– Не украл, а позаимствовал. Однажды Генрих залетел ко мне в комнату, и прихватил со стола флешку. Она была серебристого цвета. Птицы любят блестящие вещи.
– Сороки, – пояснила Ульяна. – А Генрих ворон.
– И, тем не менее, я уверен, Генрих залетел в кабинет Веры Сергеевны, увидел на столе ручку и решил её позаимствовать. Всё найденное на улице он несет в дом, об этом мне сам Михаил Зиновьевич рассказывал. А о том, что Генрих расхаживал по столу, свидетельствуют отпечатки его лап на листе бумаге. Точнее, дырочки, оставленные когтями.
Михаил Зиновьевич, услышав про ручку Веры Сергеевны, зацокал языком.
– Верина, значит? А я всё думаю, откуда Генрих вернулся с подарочком. Ай-яй-яй! Вот ведь воришка какой.
– Ручка у вас?
– А как же. На полочке лежит, хозяина дожидается. Я ведь объявление собирался написать, мол, найдена ручка. Думаю, на главные ворота повешу, все прочитают. Генрих далеко от дома не улетает, и всё что приносит с собой, берёт у соседей. Вчера, например, принёс в клюве пустую консервную банку.
Услышав собственное имя, в холл влетел Генрих. Это был один из самых красивых воронов, которых Даньке когда-либо приходилось видеть. Сев на полку, он склонил голову набок, выжидательно глядя на гостей.
– Ну что же ты, негодник, – прикрикнул Михаил Зиновьевич. – Лишил Веру Сергеевну и ручки и вдохновения. Не стыдно тебе?
– Карр! – ответил Генрих.
– Смотри у меня, – старик погрозил ворону пальцем и отправился за ручкой.
– Генрих, ты не против, если я тебя сфотографирую? – Ульяна достала телефон и сделала несколько фотографий.
Генрих слетел с полки и начал важно расхаживать по полу.
– Я бы тоже от такого ворона не отказался, – мечтательно произнёс Филипп.
– Ага, только он бы тебе вместо флешек, ручек и пустых консервных банок, приносил бы от соседей сливы, бутерброды и котлеты, – рассмеялась Наташа.
– Вот было бы здорово, – продолжал грезить Филипп.
Как Данька и обещал Вере Сергеевне, через пятнадцать минут он вернул ей ручку. Счастью писательницы не было конца.
– Как я могу вас отблагодарить, ребята?
