человек рождается в мире лжи и самообмана?
Мне не нравилось, что мой корабль повторяет сокровеннейшие мои мысли, а эти его голоса, болтающие на несусветной смеси мертвых языков Старой Земли, меня просто ужасали. Некоторые из этих языков я знал по своей книге, другие были так же непонятны, как обонятельный язык Подруг Человека.
Шалом, инструмент вокале, ля илляха иль Алла тат твам аси, нес-па, кодомо-га, вакирамасу? Хай, и поидоша он дале, пой с’аскози нель фоко ке льи аффина, и нарек он сие Твердью, унд зо вир бетретен, фойер-трункен – анест ду ден шопфер? Се я, Мэллори Рингесс.
Ну разве это не безумие – обзывать себя говорящим орудием, говорить, что я вошел в Твердь, «опьяненный огнем», что бы это не означало? Фразу «анест ду ден шопфер» я узнал. Это была строка стихотворения, написанного на старогерманском, и значила она нечто вроде: «Чувствуешь ли ты своего создателя?» Я «чувствовал», что мы с кораблем на пару спятили вконец – или же я действительно получаю сигналы через здешний искривленный мультиплекс. Потом я услышал:
Если рожден ты для чудных картин,
Невидимых смертным очам,
Будешь по свету бродить до седин,
Счет теряя дням и ночам.
Значит, Твердь и правда любит древнюю поэзию. Если кто-то и мог послать мне сигнал через мультиплекс, то только Она. Многочисленные голоса стали сливаться в один, по-своему женский, соблазнительный и тоскливый одновременно, красивый и печальный. Этот голос не был уверен, поймут его или нет. Слыша, как он перебирает мертвые наречия, я догадался, что Она хочет определить, который из этих языков мой родной. Но я отбросил эту мысль, как только она пришла мне в голову. Возможно, мне слишком сильно хотелось поговорить с Ней; возможно, я все-таки говорил сам с собой.
Нет, Мэллори, ты говоришь со мной.
– Но я вообще не говорю – только думаю.
Ты льстишь себе, полагая, что все мысли, которые рождаются у тебя в уме, верны.
– Так ты читаешь мои мысли?
Ты во мне, а я в тебе. Инь-ян, лингам-йони, вперед-назад. Я Твердь, но не твердая. Не всегда бываю такой.
– Что же ты такое?
Я горячка, я молния, я твой очищающий огонь.
– Не понимаю.
Ты человек – воистину ручей нечистый. Что сделал ты для того, чтобы очиститься?
Ну вот, подумал я, ты так жаждал встречи с высшим существом, а Она говорит с тобой загадками. Отвлекшись от мультиплекса и бесконечного дерева, я проверил корабельные нейросхемы. Все они были здоровы, и я нигде не мог обнаружить источник подаваемых Твердью сигналов.
Сигнала в твоем понимании нет. Есть только восприятие и прикосновение. Я смотрю в электрическое поле логики твоего корабля и тасую электроны, меняя голограмму по своему усмотрению. А твой компьютер, следуя моим мыслям, подает мой голос тебе в мозг. Я могла бы войти в твой мозг напрямую, но это испугало бы тебя.
Еще как испугало бы. Я и так уже был достаточно напуган. Я не хотел, чтобы нечто постороннее
