поднялась, господи, никогда со мной такого не было. Вот именно что нежность. Хотелось ее целовать осторожно и медленно, гладить вот эту русую стрижечку, прикасаться губами к глазам, к вискам, к ушкам и шее.
– Алисонька, – говорю, – какая ты чудесная… Девочка моя сладкая, дай я на тебя налюбуюсь, дай я тебя поглажу тихонечко, дай мне свои плечики, дай мне свои сладкие грудки, дай я их поцелую, милая моя, ласковая моя…
Вдруг она как дернется. Поднялась, села и говорит:
– Ты чего?
– А? – говорю.
– Ты вообще? Совсем уже?
Я даже не понял, что это она вдруг. Обнял ее и дальше шепчу что-то такое ласковое.
А она вырвалась и чуть не крикнула:
– Ну и не надо!
Спрыгнула вниз и убежала.
Да. Интересно любят Н-ские девушки.
Посидел, передохнул, пошел назад. Там всего ходу было минут десять. На танцах ее уже не было. Ладно. Бывает.
В следующее воскресенье опять танцы. Прихожу, верчу головой, ищу свою Алисочку. И тут ко мне подходит другая девушка. Тоже, кстати, ничего себе. Я ее еще в тот раз заметил, она была вроде атаманши. Ходит, на всех слегка покрикивает. Вот она ко мне подходит:
– Эй, москвич, как тебя звать?
– Саша, – говорю.
– А я Валентина. Пойдем покурим, разговор есть.
Вышли с танцев.
Идем по той же дороге. Луна светит, но уже не такая, как неделю назад. Молчим. Минут пять идем, вышли в поле, вот и сеновал виднеется, как ангар межпланетный.
Она вдруг голос подает:
– Я ж сказала – покурим!
Дал ей сигарету. Щелкнул зажигалкой.
Дальше пошли. Она молчит, я молчу. Потом говорит:
– Некогда мне тут раскуриваться. Гаси давай.
Затоптала сигарету и пошла на сеновал. Я тоже сигарету заплевал, выбросил – и за ней. Смотрю, она высоко забралась. Протягивает мне руку:
– Залазь сюда.
Залезли.
– Ну? – говорю.
– Баранки гну! – смеется.
– Постой, Валентина, а какая у нас с тобой, извини за выражение, тема разговора?
– То есть в смысле?
– Ты же сказала: есть разговор. Говори, я слушаю.
– Зачем ты Алиску обидел? – сказала Валентина. – Она сегодня даже на танцы не пошла. Ты чего?
– А чего я? Чего я не так? – У меня голова кругом пошла от этих заявок.
– А чего ты как баба рассюсюкался? Алиска говорит: я в него прямо втюрилась, сразу решила – мой. А он – как баба. «Глазки-губки, плечики-грудочки!» – передразнила Валентина. – Алиска прям так и сказала: «Может, он пидарас? Я в него влюбилась, а он как будто пидарас!»
– Ненормальная твоя Алиска! У меня к ней нежность проснулась, ты понимаешь?
– А может, ты правда пидарас? – спросила Валентина.
– Дуры
