опять залилась краской.
– Ты всех своих девушек сюда приводил? – она вдруг почувствовала боль в груди.
– Нет, что ты, Солнышко! Эй, посмотри на меня! Я не вру, слышишь? Я никого сюда не приводил, клянусь. Только тебя!
От сердца отлегло, и Карина смело ступила в открытую дверь. Господи, что она творит?! Родители со стыда бы сгорели, если бы узнали, что она согласилась прийти с почти незнакомым парнем в его номер.
Тимур закрыл дверь и обнял ее со спины.
– Ты опять вся напряглась и готова бежать, да? Я не хочу тебя отпускать. И никогда не захочу, слышишь?
– Ты не можешь этого знать.
– Глупости! Это единственное, что я действительно знаю.
– Так не бывает!
– Значит, бывает, Солнышко. Значит, бывает.
И Тимур развернул ее к себе и опять обрушил на ее губы свой ласковый рот.
Глава 3
– Карина! Кириллова!!! Опять витаешь в облаках на рабочем месте! – раздраженный голос начальника указывал на то, что он не в первый раз уже к ней обращается.
– Нет, что Вы, Игорь Викторович! Я просто задумалась над… – Карина смутилась.
Вот не дано ей от природы врать. Как в детстве не умела, так и, став старше, не приобрела этой ценной в современном обществе способности. Единственное, чему научилась, – это молчать побольше, чтобы не попадать постоянно впросак со своими ненужными откровениями.
– Кириллова, ну вот что мне с тобою делать, а? Вот как ты дальше будешь? Ладно я уже привык к тебе, а думаешь, новый начальник терпеть станет? Хорошо еще, что ты у меня лучший и безотказный работник, а то давно бы попрощался с тобой!
– Игорь Викторович, я все успею!
– Еще б ты не успевала! Ты на обед-то идешь или голодовку объявила? – усмехнулся пожилой мужчина.
– Иду. За мной Надя должна зайти!
– Вот хорошо, что у тебя подруга такая есть, а то за своим миром грез так бы и совсем с голоду загнулась. И как твой муж тебя такую тощую любит.
Карина промолчала, горько усмехнувшись. Уж по поводу чувств мужа у нее не осталось иллюзий с тех пор, как он последний раз заявился пьяным домой. Как обычно, навалившись на нее в постели и задрав ночнушку, он грубо раздвинул ее ноги и ворвался в ее тело, привычно причиняя боль из-за отсутствия влаги. Сопя и хрипя, он грубо толкался в ее тело какое-то время, а потом, задергавшись, замер, тяжело навалившись на нее. Карине было трудно дышать, и она осторожно попыталась сдвинуть его. Неожиданно он резко поднял голову и прожег ее ненавидящим пьяным взглядом.
– Ты, как всегда, натуральное бревно! Хоть бы застонала или пошевелилась, что ли. Как же ты мне надоела своей фригидностью! Не женщина, а кусок льда! – он, приподнявшись, буквально выплевывал ей в лицо злые слова. – И как я только мог в тебя влюбиться! Слепой дурак был. Повелся на красоту неземную и денежки твоего папаши. Если б не они, уже сто раз тебя бы вышвырнул! Подсунул он мне порченый товар – сухостойное бревно – ни потрахаться, ни родить не можешь! И как только умудрилась
