дальше – тем трудней дорога,
Нет сил прорвать весь этот бред —
Поэтов стало слишком много,
А песен настоящих нет…
Мор
В монастыри попрятались монахи
За нас, за грешных, молятся с утра…
По городам пустым гуляют страхи
И нет людей сегодня, как вчера…
Мир словно вымер. Только лишь вороны
Галдят на деревах, как и всегда…
На кладбищах команды похоронные
С лопатами снуют туда – сюда…
И мор, и мор, и мор, увы, повсюду,
Ни слёз и ни молитв за упокой…
И выжившим представить будет трудно,
Что был когда-то год у нас такой…
…Пока же остаётся только верить,
Что руку смерти кто-то отведёт,
Что наконец-то выйдем мы за двери,
А там живой, живой ещё, народ!
Время смерти
Старуха-смерть вновь вышла на покос,
Очнувшись от столетней летаргии.
И как сто лет назад пошёл вразнос
Весь мир, хотя мы вроде бы другие.
Мы вроде поумнели, повзрослели,
Сильнее стали вроде бы. Хотя
Всё теми же остались в самом деле,
Баланс души и тела не найдя.
И тело и душа опять в разладе,
И если что, ты, Боже, нас прости
Не для спасения души своей, а ради
Того, что нам не суждено найти.
Бессмертия нет в этом бренном мире,
Бессмертна в нём всегда одна лишь смерть.
И даже те, сидящие в трактире,
Бессмертия не смогут поиметь.
Они сидят весь день в хмельном угаре
И молча пьют, и ждут, когда войдёт
И к ним старуха-смерть. Иль жизнь подарит,
Когда вдруг мимо в этот раз пройдёт.
А что им пьяным? Море – по колено,
И горе им не горе и беда,
Они и завтра выпьют непременно,
И тост произнесут свой, как всегда.
Свой тост за жизнь. Чтоб не было всем сухо
В стаканах их. Глядишь, и пронесёт.
Но если вдруг зайдёт к ним смерть старуха,
То и её никто не обнесёт.
…Нальют по полной. Если пить – до смерти,
Тем более, что рядом смерть сидит.
Поднимут тост за смерть и за бессмертие,
А там, как выйдет. Бог же всех простит!
Путь
И друг, и враг – все проверяются бедой,
Где искренность в словах, где пустота,
Кто сам отдаст, кто гонится за мздой,
Когда страшнее смерти простота…
А я по жизни был всегда простак —
Ни преданных друзей, ни злых врагов
Мне не встречалось
