более рассеянно, не напоминая своим видом сжатую пружину. Телохранительница, и не из дешевых – дамы, умеющие выполнять эту функцию наравне с мужиками, пользуются заслуженным успехом. Отсюда и неприязнь в ее голосе, манерах, поведении – просто как дважды-два. Клиент собрался в дальние края, где нет асфальта, душа и ресторанов, охранник нужен соответствующий, а красотка осталась не при делах. Ей бы радоваться, что конкурент сходит с дистанции добровольно, а она… Еще один образец пресловутой женской логики.
– Однако интересно вы работаете, молодой человек, – оценил Дмитрий Константинович. – Отвергаете заказы, да еще в такой форме!
– Сегодня просто не моя смена, – решил Богдан объясниться, хотя бы ради Лени Вассермана. Говоря честно, сам не мог понять, что именно отталкивает от этого заказа – элементарная лень-матушка или все-таки загадочное «шестое чувство», интуиция, внутренний голос. Не нравились ему клиенты, и все тут.
– Для того, чтобы заказы распределялись по справедливости, у нас действует система дежурств. Как в адвокатуре, знаете? Сегодня дежурит другой сотрудник, а потому именно он должен с вами работать. Хотите, приглашу?
– Дело в том, что нам рекомендовали именно вас…
– Весьма сожалею. Я всего два дня как из тропиков, сейчас мне нужен отдых…
***
«А не дурак ли я?» – спросил себя Богдан минут десять спустя, расположившись в местном баре. Спросил, а потом себе-же ответил: «Вполне вероятно».
Может, годы уже не те, и на подъем стал тяжелее? Или просто забыл, что такое НАСТОЯЩАЯ работа, привыкши к цивилизованным сафари и круизам? Настоящая, в пустынях и на ледниках, в тропических болотах, среди москитов, пиявок и желтой лихорадки. Изнанка, невидимая большинству туристов, обратная сторона экзотики.
– Ну что, доволен? – голос, прорвался сквозь пелену мыслей, заставив вздрогнуть.
Шеф, собственной персоной! Разглядывает нерадивого подчиненного с отеческой укоризной,
– Чего же ты наделал, Богдаша, сукин ты сын? – спросил Яков Петрович грустно, и грусть не позволила Богуславскому обидеться. Зашевелился Богдан, встать хотел, стул выдвинуть.
– Сиди-сиди, я уж сам как-нибудь, – усевшись, отец-директор сделал невнятный жест в направлении стойки. – Мне прохладненького чего-нибудь.
Бар принадлежал фирме и появление здесь лично шефа равнялось по значимости выходу законнно-избранного Президента к горячо любимому народу… Забегала местная публика, засуетилась, вмиг приволокли откуда-то хрустальные бокалы, свежее пивко откупорили, налили.
– Приятного аппетита, Яков Петрович.
– И тебе того-же, – пожелал шеф демократично халдею в галстуке-бабочке, поднял бокал, кивнул приглашающе. – Ну что, Богдаша, за тебя. Подумай пока, поразмысли, чего скажешь в свое оправдание.
Богуславский выпил до дна, подумав, что морозом дело тоже не ограничится. Не иначе, вулкан под городом проснется. Еще думалось, что распитие напитков за одним столом с шефом
