в незаконном проникновении, грабеже и убийстве при отягчающих обстоятельствах.
– Вы совершаете ошибку, – предупредил Дай. – Эта женщина никого не убивала.
Чемп пожал плечами.
– О’Грейди говорит, улик уже достаточно.
Дай давно знал главного прокурора О’Грейди, потому что не раз пересекался с ним в зале суда. Он выразительно развел руками.
– Тогда вы, Говард, крепко подставитесь перед присяжными.
– Так или иначе, повод у нас есть.
Чемп повернулся к Клаудии и объявил:
– Клаудия Яско, вы арестованы.
Та распахнула глаза и завопила:
– Арестована? Как это так?! Вы же, когда привезли меня сюда, говорили, что арестовывать меня не за что!
– Тогда причин не было, Клаудия. Теперь есть.
Она разрыдалась, дрожа всем телом, и вцепилась в Лью Дая.
– За что меня арестовывают? За что?
– За убийство трех человек, – пояснил Чемп.
Он достал наручники, но Клаудия закричал:
– Я никого не убивала! Богом клянусь, я не убийца!
Зазвонил телефон, и Чемп ответил. Ему что-то сказали на том конце линии, он кивнул и повесил трубку.
– Это полицейский, которого я отправлял в дом Маккана. Вы совершенно правы, Клаудия. В раковине, как вы и сказали, лежит голубая миска с остатками хлопьев.
Дай пошел вслед за женщиной-полицейской, которая вывела Клаудию из кабинета, вниз по лестнице, по узкому коридору с камерами наблюдения, через закрытые ворота мимо тюрьмы на Фронт-стрит и усадила арестованную в полицейский фургон. Дай сел рядом, взял Клаудию за руку и принялся утешать, а машина тронулась с места, увозя их на юг от города, в женскую исправительную колонию.
– Я вытащу вас через две недели. Избавлюсь от той записи, словно ее и не было.
Клаудия вдруг улыбнулась.
– Вот уж не думала, что получу такую шикарную роль. – Она откинула голову, прижавшись затылком к борту фургона. – Всегда хотела сыграть главную партию… Мне и прежде доводилось сниматься в кино, но весьма специфичном, да и роли были так себе. А благодаря этой криминальной драме я стану настоящей звездой!
Дай изумленно на нее уставился.
– Вы полагаете, что снимаетесь в кино?
Она игриво шлепнула его по руке.
– Ой, да ладно вам, Лью! Вы же сами видели камеры в тюремных коридорах и снаружи здания. Надеюсь, гонорар мне полагается соответствующий: роль-то непростая.
Двадцать минут спустя полицейский фургон подъехал к женской колонии – одноэтажному зданию, окруженному колючей проволокой. Надзирательница провела Клаудию внутрь, и тяжелая дверь в конце коридора распахнулась, готовая принять очередную арестантку.
– Клаудия, держитесь, – сказал ей на прощание Дай. – Утром я первым же делом направлюсь к судье и подам ходатайство об отмене ваших показаний. До встречи!
Когда двери тюрьмы
