этот тлеющий кризис. Каждая собака на тех встречах только и ждет случая, чтобы лишить меня своей поддержки. Очевидно, мне просто не хватает обаяния, которым располагает мой отец.
Далеко не все желали платить дьяволу дань. Томпсоны слишком долго вершили судьбы Бирмингема. Люди хотели перемен.
– Будь осторожен в своих желаниях, Тео. – Йорк потягивал виски, не сводя с него глаз.
– Что это значит? – Тео был не в настроении играть в угадайку. Он взял свой стакан.
– Сегодня утром убили Бена Эбботта.
Тео чуть не выронил стакан.
– Ты серьезно? – Надежда вспыхнула у него в душе, и Тео сам себе ужаснулся. Он не собирался искать облегчения в трагической новости и тем не менее получил его.
– О да, я очень серьезен, друг мой. Бен Эбботт мертв. Бирмингемский ДП только что выступил с сообщением. Они молчали все утро.
Тео все же ухитрился поднести стакан ко рту и одним глотком осушил его. Йорк все так же не сводил с него глаз. Он быстро налил ему второй, и Тео заставил себя пить медленнее.
– Что… – он прокашлялся, – что это значит? А его жена и ее мамаша? Они, как несвятая троица, преследуют меня…
Йорк сделал еще один глоток, потом покачал головой.
– Верь мне, все кончено, Тео. Это все, что тебе нужно знать.
У Тео были еще вопросы, но его настолько переполняло чувство облегчения, что он просто не мог сейчас собраться и потребовать ответов.
– Это… как бы безумно это ни звучало, хорошие новости.
Йорк кивнул.
– Очень хорошие новости. Я полагаю, тебе, друг мой, пора уже привыкать к обращению «сенатор».
Тео поднял свой стакан.
– За будущее. – Оно вдруг стало казаться намного светлее.
Они выпили.
Когда приятное тепло, разлившееся по телу, достаточно расслабило Томпсона, он спросил:
– Полиция знает, что случилось?
Йорк покачал головой.
– Расследование, вероятно, займет какое-то время, но я думаю, его убили конкуренты. Такое случается, когда так много на кону. Технологическая война свирепа и глобальна.
– У них там точно большой и страшный мир, – веско заявил Тео, как будто он на самом деле знал, о чем говорил. Правда же заключалась в том, что Бирмингем всегда был для него домом. Разумеется, Тео много путешествовал, но, в отличие от Эбботта, он никогда не жил где-то еще. Фактически ему никогда не приходилось работать – до последнего времени. Имя Томпсон и наследие его отца гарантировали ему все, чего бы он ни захотел. По крайней мере до тех пор, пока Кайл Хантер не решил также побороться за место в Сенате. У Кайла был не менее серьезный тыл, и его поддерживала его мать, уважаемый мэр Бирмингема.
Над этим тоже работал Йорк. У всех свои секреты. Скелеты в шкафах. Все, что нужно было сделать, – найти их у Кайла Хантера и его любимой матери.
– Эбботт выбрал себе безжалостную индустрию, – предположил
