поинтересоваться? – сказала Светлана. «Разговаривать надо по-человечески, – подумала она и стала поправлять белые кудри. – Он же тоже, всё-таки, человек».
– Вы не пристегнуты ремешочком. И заехали на переезд, не дождавшись зелёного света.
«Блин, забыла пристегнуться, правда… А шлагбаум ведь поднялся…»
В попытках избежать штрафа, Светлана стала что-то говорить про полную рассинхронизацию шлагбаума и светофора, про грудь, которую жалко, да и вредно плющить ремнями, про то, что будь у неё возможность, она вообще жила бы в другой стране.
Поговорили по душам. Джамшут… Хотя зовут его как-то по-другому…
Джамшут сажает самшит, Светланин знакомый, которого, если впихнуть в форму и поставить рядом, мама родная не отличит.
…Этот смягчился и выписал минимум.
Включая первую передачу, Светлана всё же буркнула себе под нос: «Понаехали тут!»
Штраф лёгонький выписали. Счастливого пути пожелали. Пьяной садиться за руль строго настрого запретили. На юбилей успела вовремя. Почему бы и не повеселиться?
4
Вечер свернулся окончательно и ушёл. Последние остатки зарева сопроводили его уход. Праздник у кумы был в разгаре. Взрослые уже подвыпили и вели непринуждённые беседы, почти не обращая внимания как сытая мелкотня стрекотала в просторной части комнаты.
– Я буду оратором, – сказал Ярик и начал носиться и орать, что есть мочи.
– Я буду декоратором, – ещё одну диковинную профессию выдал пятилетний Глеб.
– А я – иллюстратором… – Алёнка не сводила глаз с коричневой полосы, возникающей на велюровых обоях. Зажав маркер в кулаке, как букет, она сосредоточенно рисовала на стене гигантские ромашки.
– А я – ассенизатором! – не ударил в грязь лицом и Петька, заслышав такой перечень непростых профессий.
– Ух ты! А как это? – все посмотрели на Петьку.
– Это… наверное, – стал он выдвигать свою версию, – те, кто осеняет идеями и декораторов, и иллюстраторов!?.
– Классно! – никто не знал значения этого слова, и Петькина дефиниция пришлась всем по душе.
– Осени меня на создание лучшей декорации… А меня на новые иллюстрации, – загалдели будущие художники. А Ярик просто продолжал носиться и орать.
Атмосфера весеннего солнечного настроения, с обновлённой палитрой цвета, дымом костров, жужжанием пчёл, была явно перенесена в стены этих ночных посиделок. Желтый свет люстр, клумбы праздничных яств, дым сигарет и сплошной гул бесед, где каждый мог выдавать свою версию полёта шмеля, вторили прекрасному дню.
– Какой бы зять не был чужой человек, но внук – это уже родная кровинушка! – соседка баба Тоня любовалась своим внучеком Яриком.
– Смотри как доча твоя загорела! – продолжала она разговор с Федюней, соседом, тоже приглашённым на юбилей. – На чурку теперь похожа.
– Дочурке… до чурки… чуток… далеко…
