дела множественности от сущности единства, у которого состояния изменчивости не препятствуют стоянкам неизменности, его не отвлекают проявления разлуки [с Богом] от стоянок соединения; Единый проявляется для него на степенях множественности, а истина единичности [Бога] (проявляется) – в количественных степенях; единение – его источник, соединение – его учение»[45].
Это типичная для суфизма формулировка, язык и терминология суфизма в применении к чисто политическим и историческим реалиям. В ней присутствует абстрактно-теоретический подход к действительности, которую следует улучшить, возведя в ранг возвышенного. В своих взглядах и позициях аль-Афгани придерживается именно такого стиля и методики как идейно-нравственной парадигмы. В этом нашли свое отражение характер аль-Афгани, те скрытые устремления, которые присутствовали в его разуме и душе. Через абстрактный символизм он призывал к действию, указывая на то, что следует отвергнуть и преодолеть. В первую очередь он прилагал всё это к самому себе, к своему внутреннему миру и внешнему поведению, что наглядно проявилось в его биографии.
В одной из своих работ он пишет, что, пожелав выявить наиболее существенные различия между жителями Земли, он обнаружил их в религии. Тогда он стал исследовать три религии – Моисея, Иисуса и Мухаммеда, как он выражается, «точным исследованием, свободным от всякой традиции, избавленным от всяких ограничений, предоставляющим уму полную свободу». В результате своих изысканий он обнаруживает, что все три религии полностью согласуются между собой с точки зрения принципов и целей. Если в какой-то одной из них недостает указаний на абсолютное добро, то они присутствуют в другой[46]. Поиск различий приводит его к выявлению единства. В основах единства он обнаруживает интегрированный исторический процесс, который трактуется им как часть эволюции абсолютного добра, идеальным образцом которого является идея единобожия. Вследствие этого он ставит перед собой задачу теоретического обоснования идеи единства религий как приемлемой предпосылки для объединений их последователей – коль скоро религии едины в своих основах и целях.
Независимо от того, основывался ли этот вывод на критическом созерцании, на современном применении суфийской идеи единства религий или на рациональном исследовании «логики веры», последующая попытка аль-Афгани воплотить его в практической программе «выхода из пролива различий в море единства» сразу же подверглась атаке бурных волн ангелов духа и демонов человеческого тела, воплощающихся в интересах воюющих друг с другом индивидов, групп и государств.
Возвышенные созерцательные выводы быстро столкнулись с реальностью глубоких расхождений, связанных не с целями и основополагающими принципами религий, а с разностью сил и противоречием интересов. Такое понимание имело свои теоретические предпосылки в критическом
Там же. Т. 1. С. 294.
