медалей, сертификатов. Себя я считала набожной и даже хотела принять обет монашества. У меня были знакомые сёстры из местного монастыря, которых я расспрашивала о жизни монахинь.
Для большинства этих женщин религия была частью их естественного образа жизни. Часто они оставались недовольны теми ответами, которые получали от церковных служителей на свои вопросы. Это была та фаза их жизни, когда они делали попытки решить для себя, кто они такие и чего хотят от жизни. Они были юными созданиями, самостоятельно принимающими решения. Именно на этой стадии своего поиска они так или иначе познакомились с исламом.
3. Поворот в сторону иного пути
Американки, решившие принять ислам
Однажды летом мы с Джоди в течение двух дней гостили на свадьбе у друга. Она и Реза были женаты уже два года и учились в университете Арканзаса, примерно в восьми часах езды от нашего дома. Она показалась мне совсем другой, не той, что прежде, но мне понравилась и её приветливость, и манеры взрослой женщины. Назначая встречу с парикмахером, она с осторожностью настаивала на том, чтобы это была женщина, а не мужчина. Хотя стояла летняя жара, она носила одежду с длинными рукавами. Она серьёзно говорила о том, что уже узнала об исламе.
По дороге на свадьбу мы разговорились. Джоди села рядом с отцом на переднем сиденье автомобиля. Она обернулась ко мне и спросила:
– Мама, кем был Иисус, по-твоему?
– Ну, Джоди, ты сама знаешь, ты же ходила в церковь всю жизнь.
– Мама, сейчас я ведь хочу услышать это от тебя.
Тогда я рассказала ей о том, что было основой христианской веры в Иисуса, о том, как он родился, служил Богу, своему Отцу, о его смерти и воскрешении ради спасения всех нас.
– Значит, Иисус – Бог? – спросила Джоди.
– Да, Иисус – часть Троицы, и своим учением и служением Господу он указывает нам путь к Богу», – ответила я.
Я почувствовала разочарование. Каким-то образом её вопросы вызвали у меня ощущение неудовлетворённости. Почему я не смогла ответить на них наилучшим образом? Хотя она этого и не сказала, но я почувствовала, что она готова встать на путь ислама. «Что ж, у неё всё равно нет шансов пройти весь этот путь», – утешала я себя.
Очень скоро Джоди вновь окунулась в мир университетских исследований, как и её муж, Реза. Да и мы вернулись домой – к нашему очагу, к работе. Связь с Джоди мы поддерживали по телефону. Каждый раз, разговаривая по телефону, мы ощущали, что пропасть между нами становится всё больше. Она мастерски умела имитировать произношение других людей, и часто казалось, что это говорит какая-нибудь иранка, пытающаяся овладеть английским языком – так она копировала акцент своих друзей. В разговоре о приготовлении пищи она упоминала не американские блюда, а иранские. Она рассказывала только о своих друзьях-мусульманах, а не о христианах, и даже не об американцах. Мы никак не могли дать этому точное определение, но ощущалась большая перемена.
В
