нет уже десяток лет! – весело сказала она. – Где ты их проспал? Ну а в остальном… Австралийцев тоже зовут ozzy, не только восточных немцев. Почему так схоже, честно скажу, сама не знаю. Но по мне, так австралийцы прикольнее.
– Больше платят, что ли?
– А хоть бы и так! Не твой же хлеб отбиваю, верно? Чего ж тогда «быкуешь»?
– Ладно, извини. Как звать-то тебя?
– Ланой зови. Сам-то куда летишь? И как к тебе прикажешь обращаться?
– Юра. А лечу… – тут сердце вдруг сбойнуло, и вышла какая-то торжественная пауза, – лечу в Штаты!
– Чего так торжественно-то? Первый раз, что ли?
Я смутился. Действительно, вышло излишне пафосно. А с чего вдруг? Ведь в этом нет ничего особенного. Рядовое событие. Знакомство не с чудом каким-то, а нормальной жизнью. Именно что – с нормальной! И пафос тут неуместен. Пришлось оправдываться:
– Да нет, сделка просто интересная светит. Да и вообще – новый уровень работы. Международный. Вот и волнуюсь…
– И зря! – Лана снова улыбнулась и продолжила: – Ты, Юра, мне поверь! Все у тебя нормально будет! У меня глаз на людей верный.
Слышать такое было приятно, и я поневоле посмотрел на нее с приязнью. Хм. А ведь и ничего так из себя. Может…
– Слушай, а давай и правда пойдем ко мне. Часика два у меня точно еще найдется… Выпивку брать?
– Если мне – то ром, лед и колу. По раздельности. Сама смешаю.
Я послушно пошел к бару и взял все перечисленное на двоих. В номере Лана скинула обувь и начала колдовать с напитком, видимо, добиваясь неведомых мне нюансов вкуса. Ни дать ни взять – заправский бармен.
– Слушай, а если у тебя так с языком хорошо, что ж ты сама в Штаты не поедешь? Там жизнь-то всяко лучше!
– А это, Юра, смотря кому. Другая бы наврала, что ее мама тут держит больная или дочка там маленькая… Да и я в другой раз наврала бы. Но сейчас мне просто лениво сочинять. Потому просто скажу: там я только тем же самым могла бы заняться. Только классом пониже. Обслуживала бы шоферов у дороги…
– Это почему же? – напрягся я. Все эти рассказы про несчастную жизнь наших эмигрантов меня уже начали доставать. Есть, конечно, есть те, кому и в раю будет плохо. А есть просто те, кто пальцем пошевелить не готов, чтобы жизнь свою улучшить. Но обвиняют они в своих бедах отчего-то не себя, а страну, которая их приютила. И, между прочим, кормит, пока они «ищут свой путь».
– Да потому, Юра, что жизнь человеку не страна определяет, – неожиданно подтвердила она мои мысли, – язык знать мало, еще вкалывать надо. Но если руками вкалывать, то я здесь больше имею. А головой работать – лениво мне.
Я помолчал. Не хотелось спорить. Женщины у меня не было давно, а она своей простотой чем-то напоминала Иришку.
– Иди сюда! – позвал я ее. – Два часа – это не долго!
Хотя, мысленно спошлил я полчаса спустя, вышло как раз долго. И – неожиданно бурно.
Лана умчалась в душ, а потом снова стала готовить свой коктейль. А я снова любовался ею. И – поневоле вернулся мыслями
