не знаю, – с сомнением покачала она головой. – Моя одежда ей мала будет. А что случилось?
– Обстоятельства, приближенные к условиям стихийного бедствия, – осклабился Орлов.
– Вот значит как, – Анна рассердилась. – Обстоятельства, говоришь? А что за хулиганье устроило погром на кухне? Стакан расколотили! Это тоже стихийное бедствие? Катрин, твой жемчуг я собрала и высыпала в банку… Туфли – в прихожей. Ну и ну…Чем вы там занимались?
– Так как насчет одежды? – нетерпеливо перебил ее Орлов. Ему крайне не хотелось развивать тему ночных событий.
– Я у Антона что-нибудь поищу, подожди, – с этими словами она вышла.
– Катрин, – Орлов потряс ее за плечо. – Кажется, я нагрубил тебе вчера…
Катрин не шевелилась. «Ему кажется, черт возьми, – пронеслось у нее в голове. – Он это называет грубостью!» Ей захотелось оказаться как можно дальше от него, на другом конце света, ну, или хотя бы на другом конце города – а лучше всего, дома. И может, получится убедить себя, что все произошедшее ночью случилось не с ней, а с другой женщиной – по легкомыслию перебравшей алкоголя…
– Я хочу тебе кое-что сказать, – Катрин услышала напряженный голос Орлова. – Это касается Кортеса. Будь осторожна в своих играх с ним. Он не такой, каким кажется. Ты многого о нем не знаешь.
– Неужели? – пробормотала она.
– Слушай меня внимательно, Катрин! – он снова начал злиться. – Ты считаешь его другом, так? Напрасно. Он испытывает к тебе не больше дружеских чувств, чем к бездомной кошке.
– Иди к черту, – прошептала она.
– Он, не задумываясь, затащил бы тебя в постель, просто из спортивного интереса, – отчеканил Орлов. – Вспомни ночной клуб – когда нас замели за драку.
– При чем тут ваша драка?..
– Уже забыла, как он провоцировал тебя? Ему было абсолютно все равно, чем все для тебя кончится. И вчера ему было плевать!
– Чтоб ты провалился, – Катрин снова зарылась лицом в простыни.
Орлов сел на кровати, и, развернув ее к себе лицом, весьма ощутимо встряхнул. Она отвернулась, не желая видеть его презрительных серых глаз.
– Слушай меня! – рявкнул он. – Повторять не стану. Не дойдет – тебе же хуже. Да, я не твержу, как попка, что люблю тебя. Думаешь, не вижу, как ты лопаешься от злости? Не твержу и не собираюсь: любовь, да еще любовь к тебе – это что-то из разряда невыносимых извращений. Иногда мне кажется, что я тебя люблю, и мне становится страшно, иногда – я просто хочу твое тело, иногда ты меня элементарно раздражаешь и бесишь. Но если узнаю, что ты мне изменила – убью. И это не фигура речи. Поняла?
Катрин резко опустила руки. Орлов хмуро смотрел на нее – с запекшейся кровью на распухших губах и разбитой скулой. Но еще больше его поразил ее тон – раздраженный и холодный.
– Я что – твоя собственность? – сухо спросила она.
– Если тебя больше устраивает такая формулировка – то да, ты моя собственность.
