брата нового короля. Или брата почти короля. Или герцога?
– Когда коронация? – спросила она Джокуса, и он – вечно веселый чернявый красавчик, которому всегда все радовались, но как-то никогда не принимали всерьез, вдруг стер с лица улыбку и стал удивительно походить на своего недавно умершего отца, чего нельзя было сказать о Фалко Верти. Тот получился лицом в мать – прекрасную, но уже далеко не молодую Арому Верти.
– Или не будет коронации? – задала второй вопрос Лава. – Ведь может править и королева? Фалко и так… герцог.
– Нет уже великого Ардууса, – подал голос Литус. – Какой уж он теперь герцог? Ты пей горячее. Надо прогреть нутро, только не хватало еще заболеть.
– Да, – пробормотал Джокус. – Великого Ардууса уже нет. Думаю, это всем ясно. И не потому, что нет короля Пуруса. Кажется, сама затея была неудачной. Может быть, конечно, и ни одного атерского королевства не останется, но уж во всяком случае ясность нас не покинет. Вот он враг, вот друг, вот наш дом.
– А оттуда, куда ты отправляешься, ты сможешь разглядеть свой дом? – спросила Лава.
Джокус, который поднес свою чашу к губам, замер, потом уже привычно улыбнулся, подмигнул Лаве:
– Твоего дома тоже отсюда не видно. Конечно, ты не по своей воле его покинула, так, может быть, и я не по своей воле покидаю Фиденту? Или ты думаешь, что я пытаюсь найти местечко попрохладнее перед большим пламенем?
– Нигде не будет прохладного местечка, – сказал Литус.
– Я не хотела тебя обидеть, – пожала плечами Лава. – Не обижай и ты меня, предполагая за меня, что я могла подумать. Мне действительно интересно. Сразу хочу сказать, что и того, будто королева Арома решила сберечь свои золотые слитки, положив их в разные места, я тоже не думаю.
– Да уж, – тряхнул черными кудрями Джокус. – Слитки мы еще те… Вот Фалко вывел с Фелисом двадцать тысяч воинов из Ардууса, а корит себя, что не вывел всех. А из этих двадцати тысяч три четверти фидентцы. Знаешь, почему он не вывел остальных?
– Они не пошли, – прошептала Лава. – Туррис говорила с некоторыми из тех, что проходили мимо шатра. Она сказала, что они не пошли, а заставлять их было нельзя. Могли пропасть все.
– Не совсем так, – снова мотнул головой Джокус и даже прикрыл глаза ладонью. – Они не слышали слов Фалко. Они были околдованы Пурусом или кем-то из его слуг. С Фалко вернулись только самые стойкие. Мы пытались разобраться, у каждого или были хорошие амулеты, подаренные их невестами, матерями, или татуировки с именем Энки, или врожденная неуступчивость к магии.
– И ты боишься подобного? – спросила Лава.
– Я боюсь всего, – признался Джокус. – Как, впрочем, и каждый человек. Как ты, как Литус. Как Фалко, кстати. Но мой страх лишь живет во мне, он ни на что не влияет. Разве только добавляет мне осторожности и выдержки. Я отправляюсь в Эбаббар не от страха. Я никогда не был в Бараггале, а королем Фиденты может стать только
