Сквозь смех Витя процедил:
– Ладно тебе, Пушкин. Ты чего такой злой? В портал таким нельзя идти.
Я хотел сделать ещё какой-нибудь едкий выпад, но тут дверь в холл распахнулась и вошла Наташа. Все тут же замолчали. Я поймал себя на том, что улыбнулся её появлению. Вот так, в одно мгновение, раздражение сменилось умилением. Наташа подошла к стойке. Она была собрана, глаза блестели:
– Ну что, мужики, ввели его в курс?
Витя кивнул:
– Пытаемся. Не верит.
Наташа скинула овечий полушубок на стойку:
– Ну, оно и понятно. Показать сможем?
Витя снова кивнул:
– Открываются потихоньку.
– Ну и отлично. Что сидим, разливайте, – в голосе Наташи слышались командные нотки, а движения стали точные и уверенные. Преображение было налицо. Всё окончательно стало походить на постановку. Я с недоверием смотрел на Наташу. Заметив мой взгляд, она улыбнулась и сказала:
– Просто там нужно быть в образе, иначе ничего не клеится. Я вот у них, – она кивнула на мужчин, – там главная. У меня там всё несколько проще, чем у них, выходит. Главное – не напиваться, как они любят это делать, но ты, вроде, не из трусливых. Так что прорвёмся, контора.
Я молча взял графин и всем разлил. Тут же нарисовался Вадим с пакетом съестного. Наташа обратилась к нему:
– Апельсин взял?
Тот кивнул в ответ:
– Как обычно.
– Саша, это у нас такая традиция. Каждый раз повторяем тот первый раз, когда мы прошли все вместе. Садимся, немножко выпиваем то, что выпивали тогда, и закусываем тем, чем закусывали. Первый раз-то как в последний шли, – Наташа улыбнулась и подмигнула мне.
Мы достали из пакета апельсин и банку маринованных огурцов с помидорами, выпили и закусили. Я не выдержал:
– Наташ, я не пойму. Что у вас тут за игры? Даже если всё так, как они говорят, как вы им поверили?
Наташа кивнула:
– Мужики, пошли в Стоунхендж! Чего человека нервировать. И мы, Саша, не поверили, а несколькими днями позже проверили – всё оказалось правдой.
Витя засмеялся:
– Нервы у него впереди.
Лестница в подвал находилась прямо под главной лестницей фойе, за металлической дверью. С виду ничего особенного, дверь как дверь. За порогом начиналась крутая, слабо освещённая лестница. Три пролёта, и мы оказались в подвале, потом недолгое блуждание в свете тусклых светильников, и очередной коридор упёрся в стену. Все встали напротив. Наташа кивнула Вите, и тот двинулся к стене. Остановившись у самой стены, он упёрся в неё руками и с силой надавил возле угла, образованного перпендикулярной стеной. Зрелище было крайне нелепым – тщедушный Витя пытался сдвинуть бетонную стену. Каково же было моё удивление, когда стена поддалась и сдвинулась. Он надавил ещё раз, и появился проход полуметровой ширины. Витя посмотрел на моё удивлённое лицо:
– Гипсокартон заштукатурили под бетонную стену. И на шарнир поставили.
Группа
