покинули нашу комнату. Куда они пошли, не знаю, но для себя я тогда отметила, что не нужно никаких мне ребят, если только они не будут очень примерные по поведению. Даже если очень любят литературу.
Вскоре подобщажники вернулись и таким же путем, как пришли к нам, ушли обратно.
А на столе у подружки я заметила письма, в обратном адресе значились воинская часть и полевая почта.
– Как такое может быть, что ты не одного парня проводила в армию и переписываешься? – спросила я наивно подругу.
В моем представлении было так: ты провожаешь одного-единственного и верно его дожидаешься из армии все два года. На что подружка ответила, что ничего нет плохого в том, чтобы переписываться с несколькими ребятами: это все несерьезно, и все это понимают, переписка рано или поздно сходит на нет.
Я спросила, где берут адреса этих ребят, которые не против переписываться, и мне показали тетрадку, в которой были занесены адреса многочисленных воинских частей и полевых почт.
Подружка предупредила, что в графе «кому» нужно просто написать «счастливому солдату».
Я подумала, что он будет счастлив оттого, что ему напишу я; и, ткнув в первый попавшийся номер – 57824, переписала его себе в блокнот.
На тот момент я расценила, что коль нет у меня ни с кем серьезной дружбы, то почему бы и не попробовать. Тем более, я панически боялась таких вот ребят – самоуверенных и в чем-то даже наглых.
Наступили майские праздники, сходили на демонстрацию, и я решилась.
Села за письмо, написала все о себе обстоятельно и подробно.
«Женщина создана сделать мужчину счастливым… где бы этот несчастный ни прятался», – так, кажется, сказала несравненная Фаина Раневская.
Весна, она и в Германии весна. Именно в этой стране солдат со смешным названием «дизель» вручил мое письмо незнакомому, но уже счастливому солдату по имени Игорь Сергеев.
Время, которое оставалось до конца года, мы провели в ссорах и недоразумениях в переписке.
Письма были редкими, потому что у Игоря было желание, которое я не могла исполнить в силу определенных обстоятельств, а именно – он хотел увидеть меня на фотографиях, но все письма с ними непостижимым образом не доходили до адресата.
Свое же фото он выслал во втором письме, и я поняла, что парень мне внешне понравился, но его слова меня обижали.
То Игорь предположил, что письма я пишу с подругами, а потом мы делимся своими переживаниями; то обвинял меня в том, что память плохая: вдруг я перепутала цифры номера полевой почты, и уже письмо никогда до него не дойдет; то сам обижался, что я пишу в письмах обвинения, что ему от меня нужны лишь фото, и писал, что намерения у него совсем другие.
Однажды мне надоело то, что мои письма никак
