, что тут происходит…
Женщина лет сорока пяти в форме капитана полиции поднялась по приставленной к стене лестнице, ведущей к старой железной дороге на бульваре Эмиля Ожье. Прохожие и родители с детьми толпились у входа в школу. Несколько полицейских машин перекрыли движение с противоположной стороны старых путей по бульвару Жюля Сандо и улице Октава Фелье, доставив немалые неудобства жителям.
– Вансен! Вы могли бы перекрыть движение? Отправляйте все машины в объезд.
Капитан махнула рукой в сторону толпы глазеющих родителей и детей и стала спускаться по ступенькам. Оказавшись на железнодорожных путях, она огляделась. Здесь, в нескольких метрах от оживлённой улицы, был свой особый мир, сильно отличавшийся от привычного всем. Время тут как бы застыло в далёком прошлом.
– Понятно, почему клошары и школьники, сбежавшие с уроков, так любят это место, – пробормотала себе под нос женщина.
– Что-что, мадам? – переспросил молодой полицейский.
– Так, мысли вслух, не обращайте внимания. Показывайте, что вы нашли?
– Они там, – полицейский указал рукой в сторону старого тоннеля.
– Кто такие? – капитан окинула внимательным взглядом нишу перед входом в заложенный кирпичом тоннель. Там лежали два тела, одно на другом. На груди верхнего зияла большая рана.
Она подошла поближе, земля под подошвой ее ботинка издала чмокающий звук.
– Вы разве не видели, что тут целая лужа крови? – спросила она у полицейского.
– Сию минуту, мадам, мы… – он сделал знак другому полицейскому, чтобы тот принёс заградительную ленту.
– Фонарь, пожалуйста, – хотя уже рассвело, но свет почти не проникал в нишу перед тоннелем, густо заросшую кустарником.
Зазвонил мобильный телефон.
– Здравствуйте, месье комиссар, – ответила на звонок женщина. – Да, два трупа, пока не ясно чьи… Буду держать вас в курсе.
Капитан навела луч фонаря на тела.
– Похоже, что тут один прикрывал другого от нападения…
Раздался сигнал сирены, и подъехало еще несколько полицейских машин. Через минуту около десяти человек спустились на пути. Капитан подала знак, чтобы никто не приближался, пока она не осмотрит место преступления, и направила луч фонаря на кирпичную стену.
– А это что? Вы видели? – спросила она молодого полицейского, не отходившего от неё.
– Какое-то граффити? – неуверенно ответил тот.
– Нет, на обычные граффити не похоже. По-моему, это пиктограмма или что-то подобное.
Она махнула рукой фотографу, и он принялся снимать место преступления в определённой последовательности. Так, чтобы затем, расставив снимки на панно, получить полную картину со всеми деталями.
Когда фотограф закончил свою работу, его сменили криминалисты. Они внимательно метр за метром обследовали место преступления.
Лицо одного из лежащих показалось капитану полиции знакомым, а интуиция и память никогда не подводили её.
– Есть тут кто-нибудь из местных? – задала она вопрос.
– Я, – отозвался молодой лейтенант.
– Вам знаком кто-нибудь из пострадавших?
– Нет, мадам, документов при них не обнаружено.
– А как вы узнали о том, что случилось?
– Рано утром мне сообщил один из клошаров, он часто тут ночует.
– И где он сейчас?
– В участке, мадам капитан.
– Привезите его в городской комиссариат.
– Слушаюсь, мадам!
Она снова навела фонарь на лицо пострадавшего, и на мгновение ей показалось, что тот пошевелил губами…
Тут к ней обратился старший из криминалистов:
– У нас здесь двенадцать разных отпечатков обуви.
– Четырнадцать, не считая тех двух! – выкрикнул другой криминалист. – Они стояли полукругом, а двое… – это вам будет интересно: один из двух оставшихся стоял у стены лицом к остальным двенадцати. И самое интересное: четырнадцатый стоял лицом к тринадцатому прямо перед жертвами, то есть в непосредственной близости.
– Да, это действительно интересно. Я так и подумала, что это ритуальное убийство.
– Это ещё не всё, – добавил тот же криминалист: – Четырнадцатый был ребенком.
– Ребёнком? – удивилась женщина.
– Размер обуви тридцать шестой.
