когда его друг подобно к нему обращался. Ничего не ответив и пройдя мимо, Пьер забрал протянутый ему плащ и вышел на улицу.
III
Тела семье возвратили не сразу, так как охрана города настояла на точном обследовании, чтобы установить причины смерти, что им, к сожалению, не удалось. Весь Париж накрыл шок, когда новости сделались публичными. Но больше всех были потрясены семьи и родственники убитых.
Депрессия и страдания родных – это не совсем то, что Пьер ожидал увидеть по возвращении домой. Новости о смерти его двоюродной сестры Маргариты были сообщены родителям Пьера и, по словам его отца, мать Пьера, Пьеррет Энгалиас де Сент-Джули, упала в обморок, услышав это. Она была бледна как снег, что взволновало весь дом, так как в последние несколько месяцев у Пьеррет начались большие проблемы со здоровьем, особенно с сердцем и нервами, что по каким-то странным причинам не было известно детективу. Отец Пьера, Антонио, оставался спокойным, но по его глазам и голосу Пьер понимал, что он тоже был в шоке, но старался держать себя в руках ради семьи. Что же касается младшего брата Пьера, Саймона Гийотод де Сент-Джули, которому было всего двенадцать лет, то он не понимал, чем может помочь своей семье, особенно матери, с которой был так близок.
Еще до того как семьям возвратили тела, родственники начали собирать средства на похороны, не решаясь использовать деньги, заработанные Леонардо Сер ди Минно. Пьер был первым, кто предложил отправить их в Италию, родственникам Леонардо с печальными вестями, но, к сожалению, никто не знал точного адреса или даже округи, в которой они жили, и дело закончилось тем, что деньги пошли на подаяния в церковь.
Дом, в котором жила семья, был небольшим, и после долгих рассуждений его отдали родителям Маргариты, Адольфу Джин и Шарлотте Луи де Мейер, чью реакцию на убийство их старшей дочери и ее семьи невозможно было описать словами.
Наконец-то спустя несколько дней состоялись похороны. Погребение погибших решено было провести на кладбище при церкви, в которую они часто ходили и в которой Сесилия и Джуди были крещены. Когда чтение молитв было закончено, пришло время всем попрощаться с покойными, прежде чем крышки гробов будут навсегда закрыты.
Пьер, одетый в простые черные одежды, наблюдал за тем, как Шарлотта Луи де Мезьер с помощью мужа подошла к гробу своей дочери. Глаза его тети были красные и опухшие, лицо бледным и безжизненным. Ее муж, Адольф Джин де Мезьер, был также бледен, как и его жена, и его лицо имело следы бессонных ночей. Казалось, что они постарели лет на десять за последние несколько дней, настолько почти неузнаваемо они изменились.
Мать Пьера, в слезах, сидела с ним рядом, она была слишком слаба, чтобы самостоятельно куда-то идти, и попросила Пьера помочь ей подойти к гробам с желанием последний раз взглянуть на лица своей племянницы и ее мужа с детьми. Отец Пьера стоял неподалеку и негромко разговаривал со своим братом, детективом Юбертом Стон де Сент-Джули, пришедшим вместе с Франсуа, чтобы проститься с покойными и принести свои соболезнования
