style="font-size:15px;"> Бабуля начала креститься.
– Свят, свят, свят… Да, да, не ходите туда!
– Почему? – спросила я.
Пенсионерка обернулась.
– Катька!
Из домика выглянула девочка лет десяти.
– Чего?
– Оденься и погуляй с ребенком, – распорядилась старушка. – Козочек ей покажи, кролей, кур. А мы пока потолкуем.
Катя закатила глаза.
– Рожу-то не криви, – одернула внучку бабушка, – схлопочешь за кривлянье. Велено – делай.
Девочка не посмела спорить.
– Сейчас. Только в куртку влезу.
– Так-то лучше, – одобрила Серафима Кузьминична и поманила меня рукой. – Скидывай сапоги, ступай в кухню.
В неожиданно просторной комнате с современной электроплитой вкусно пахло какой-то травой. Я подергала носом.
– Чабрец аромат дает, – пояснила хозяйка. – Чаю хочешь?
– Не откажусь, – ответила я, – холодно на улице.
Старушка включила чайник.
– Да уж, зима на дворе, не август. Садись. Как тебя звать?
– Евлампия, – представилась я.
Хозяйка всплеснула руками.
– Надо же, как мою бабушку покойную, царствие ей небесное… Ну, слушай про кондитерскую. В «Кроте» какой-то праздник устроили и позвали на него из Мишкина наших простых людей, кто в поселке работал. И на банкете целая семья померла, Варфоломеевы. Они в соседнем доме жили: Светлана Петровна, Алексей Борисович и Рома. А еще Лариса Прокофьева, тоже из наших. Во какое дело. Яд был в пирогах-пирожных. Нинка, жена нашего участкового, мне сказала, что там вся еда была с отравленной начинкой. Вроде хотели всех «кротовцев» поубивать, но остальные поесть не успели. Полиция преступника нашла – хозяйку кондитерской. Ее посадили, кафешку закрыли, долго она запертой стояла, а в конце нынешней осени открылась. Но наши из Мишкина туда никогда не пойдут. И старые «кротовцы» тоже. Новые же, вроде матери Антона Крокова, ничего не знают. Она нам из того кафе торт принесла. Но я его есть не стала и других отговорить пыталась, за что от директора выговор получила. Нет бы Алене Петровне мне спасибо сказать, что я хотела коллектив от смерти уберечь.
– Убийцу же поймали, – напомнила я, – она, по вашим словам, заключена под стражу.
– Все равно опасаюсь, – поморщилась Серафима Кузьминична. – Мало ли чего, вдруг еще одна психованная появилась. Правильно вас Елена Ивановна притормозила, не хотите неприятностей, не покупайте там ничего. И вообще «Крот» гиблое место. Вечно там гадости происходят: то женщина из окна выпадет, то ребенок в песочнице покалечится, то в кафе народ отравится.
– Ничего об этом не слышала, – удивилась я.
– А где сами живете? – проявила любопытство Серафима. – Не из наших вы, смотрю. Может, из Рогожина? Или в Янтарной слободе поселились? В округе столько поселков понастроили. Раньше тут одно наше Мишкино было, а теперь народу, словно
