с яростным воплем отпустил её, но в следующее мгновение приподнял и швырнул на пол. Голова ее ударилась о каменные плиты, и на секунду у неё помутилось в глазах.
Взгромоздившись на неё, Шерольд принялся гладить и тискать своими ручищами обнаженную грудь. Повинуясь инстинкту самосохранения, Эллия собрала остатки сил и ногтями впилась Шерольду в лицо. Слезы негодования и страха душили её. Она понимала, что не сможет справиться с этим, превосходящим её в силе, однако была преисполнена решимости бороться до конца.
Почувствовав смердящее дыхание у своего рта, Эллия плотно сжала губы. Шерольд грубо ущипнул девушку за соски. Боль заставила её вскрикнуть, и насильник мгновенно запихнул свой язык ей в рот. Она впилась зубами в эту толстую змею, извивавшуюся у неё во рту и мешавшую дышать.
Когда Шерольд поднял голову и попытался рукой раздвинуть ей ноги, Эллия заметалась. Изловчившись, она ударила его ногой. Удар пришелся в пах, и Шерольд согнулся пополам, застонав от боли. Боль лишь сильнее разъярила его, замахнувшегося, чтобы ударить девушку по лицу. Та непроизвольно закрыла глаза и отвернулась. Казалось, что удара не избежать.
Морщась от боли, она села и прикрыла обнажённую грудь превратившимся в лохмотья платьем.
– Ладно посмотрим, как ты завтра запоёшь. Фыркнул Шерольд и вышел из темницы.
Утром следующего дня Эрика и Эллию вывели на двор. Весть о наказании, быстро распространившаяся по округе, привлекла толпы любопытных.
С молодого человека сорвали дублет, привязав руки к вбитым в столб кольцам. То же самое проделали и с девушкой. С её плеч сползло платье, которое еле держалось, оголяя юное обнажённые тело.
Взгляды Эрика и Эллии встретились, и юноша увидел в глазах любимой страх.
– Крепись, любимая. Клянусь честью, за каждый нанесенный удар они заплатят смертью. Шерольд наблюдал за происходящим, величественно прошествовал к месту наказания. Люди стали перешептываться, так как внушал окружающим необъяснимый страх.
Подражая могущественным властителям, он взмахнул рукой, и кнут, со свистом разрезав воздух, опустился на спину молодой девушке.
Эрик закрыл глаза, слезы заструились по щекам. При каждом ударе, обрушивавшемся на тело любимой, он непроизвольно вздрагивал, словно в сердце ему вонзали кинжал.
Очень быстро спина молодой Эллии, исполосованная кнутом, превратилась в кровавое месиво, девушка кричала, пронзительным режущий криком.
Ударив в последний раз, палач взглянул на короля в надежде, что он передумает и отменит наказание для пленницы. Но оказалось, что Шерольд тверд в своих намерениях, и знаком велел палачу продолжать.
Юное тело девушки не издало больше не звука. Она лежало на половице настила эшафота, бездыханно.
Палач с отвращением отшвырнув орудие пытки, – На этот раз вы зашли слишком далеко в своем безумии, ваше величество, – процедил палач, устремив на Шерольда взгляд, потемневший от ярости.
– Я больше не желаю
