девочка отказывается отцепляться от него.
– Папа! – говорит она со слезами на глазах.
– Все хорошо, – говорю я, аккуратно разжимая ее руки, обвивающие шею отца. – Как тебя зовут?
Медсестра Ники гладит девочку по волосам.
– Папа рядом, – говорит она и просит отца встать с другой стороны каталки, чтобы он не мешал нам работать.
– Ее зовут Сольвейг, – говорит отец. Он кладет дрожащую руку ей на плечо и, пристально глядя дочери в глаза, бормочет ей то, что мы не можем понять.
Это худенькая бледная девочка лет семи-восьми со стрижкой каре и острым носом. Ее грудная клетка поднимается и опускается так же быстро, как у птицы.
Паника заразительна.
Дрожащими руками я закрепляю на ее пальце пульсоксиметр. Она срывает его, боясь, что будет больно. Я снова надеваю его и придерживаю до тех пор, пока она не поймет, что это не больно. Девочка не сопротивляется. Пульсоксиметр дает представление о процентном содержании в крови гемоглобина, насыщенного кислородом. Я приподнимаю верхнюю часть каталки, чтобы девочка полусидела, достаю детскую маску, подсоединяю к ней трубки, включаю максимальную подачу кислорода и надеваю ее на рот и нос пациентки. Перед тем как я надел маску, на мониторе пульсоксиметра появилось синее число: уровень кислорода в крови Сольвейг упал до 88 %. Это подтверждает то, о чем мы и так догадывались по ее поверхностному дыханию: она в большой опасности.
– Дай, пожалуйста, сальбутамол[4] и ипратропиум[5], – говорю я Ники, которая уже стоит у шкафа с лекарствами.
Благодаря кислородной маске уровень кислорода в крови ползет вверх и устанавливается на обнадеживающих 97 %.
– С нами ты в безопасности, Сольвейг, – это то, что я говорю, когда сам очень волнуюсь.
Врач-консультант занят другим пациентом, но к нам подходит Джо, самый опытный врач из тех, кто сегодня дежурит. Он спрашивает отца, что случилось.
– Мы… мы… мы приехали сюда из Швеции на отдых.
Его зрачки расширены от адреналина, лоб напряжен от страха.
– Ее астма усугубилась в последние несколько дней. Сегодня мы дали ей много… ну, знаете… этого…
Он пытается взять панику под контроль.
– Сальбутамола?[6] – спрашивает Джо.
– Да, сальбутамола, – говорит отец.
В это время я слушаю легкие Сольвейг стетоскопом, и голоса окружающих у меня в ушах становятся громче. Я стараюсь абстрагироваться от голосов и сосредоточиться на звуках в легких Сольвейг. При каждом вдохе заметна тревожная нехватка воздуха, а также множество музыкальных тресков и хрипов, свидетельствующих о том, что маленькие дыхательные пути сужаются (спазмируются) и закрываются, блокируя проход воздуха.
Сквозь тихий треск и свист легких Сольвейг я слышу приглушенный голос ее отца. Он говорит, что астма усугубилась очень быстро. Я достаю стетоскоп из
Бронхорасширяющий препарат.
Антихолинергическое лекарственное средство.
Бронхорасширяющий препарат.
