а ответы на все три вопроса.
Госы осталось сдать, и красный диплом в кармане!
Я опустила глаза на белый клочок бумаги, который по-прежнему сжимала в руке и прочитала первый вопрос:
– Первичный реанимационный комплекс.
Воистину жизнь надо мной знатно посмеялась! Вот прямо сейчас кто-нибудь оказывает мне этот реанимационный комплекс? Вероятно, да, только я сама знаю, почти врач, что всё бесполезно.
Кровоизлияние в мозг – штука опасная. И в моём случае смертельная. Об этой аневризме я узнала, только учась на третьем курсе, и мне сразу сказали, что это мина замедленного действия. Посоветовали беречься, чуть ли не жить под колпаком.
Но разве это жизнь? С парашютом я так не прыгаю, экстримом не балуюсь, даже курить не пробовала. А надо же, просто перезанималась!
– Пойдём, милая! Здесь холодно стоять, – произнёс приятный женский голос, и чья-то мягкая, почти невесомая рука легла на плечо.
Я вскрикнула и отшатнулась, выпустив из цепких пальцев экзаменационный билет.
Прямоугольник бумаги стал мягко падать, как осенний лист в тихую погоду, а потом и вовсе пропал из виду. И пола под ногами не стало, только какая-то лунная дорожка, уходящая в никуда.
Я взглянула на собеседника, впервые решилась посмотреть в лицо, потому как даже я, не верившая в разную чепуху, понимала: всё это неспроста. Где бы я ни находилась, случайных прохожих здесь быть не может.
– Здравствуй, Габриэлла! – произнесла молодая женщина, высокая и темноволосая. Её худое лицо с ярко выраженными скулами чем-то напоминало лицо Анжелины Джоли в «Малифисенте». Только чёрного плаща не хватало.
– Я не Габриэлла, вы ошиблись, – я попятилась и даже обрадовалась, что женщина в белом платье, похожем на балахон, обозналась. Несмотря на улыбку полных алых губ от неё веяло осенней прохладой.
– Я никогда не ошибаюсь. Как и те, кто меня отправляет, – она сделала шаг навстречу, и только тут я заметила, что женщина прихрамывает. – Иди сюда, нам пора.
– Мне надо сдать экзамен, – совершенно некстати заметила я и опустила взгляд на её руки. Такие же худые, даже жилы на кисти выделяются, но вполне ухоженные, а ноготки при французском маникюре.
– Экзамен ещё впереди, ты права, но сдашь ты его мне. Смотри!
Она указала на что-то позади меня, а когда я обернулась, то увидела дверь. Обычную такую, межкомнатную, в общаге, конечно, таких не ставят, а вот у Зинки, подружайке моей, дома были именно такие. Она ещё хвасталась: мол, дорогие.
Я подошла и смело взялась за ручку. Выбирать не из чего, а от компании хромой темноволосой дамы мне хотелось как можно скорее отделаться.
А ручка в виде головы орла, как назло, не поддавалась.
– Не открывается.
– Так экзамен на сообразительность и смелость ещё не сдан. И договор не подписан.
Я снова обернулась и обнаружила, что мы находимся в комнате без окон и дверей, а из мебели в этой каморке только стол и два стула. Женщина провела рукой, и на столе возникли шахматы. Старинные, с резными деревянными фигурами.
– Я не умею играть, – ответила я на её красноречивый жест.
– И я, – подмигнула она. – Но это не помеха. Мы посидим, пообщаемся, я тебе всё расскажу.
Она улыбнулась так ехидно, что я сразу поняла: ничегошеньки не расскажет, Правду, по крайней мере.
Читать эмоции по лицам я училась с помощью дорогущей книги, купленной в книжном. Понравились обещания, которые давал её автор, и оформление обложки: мужчина и женщина обнимаются, а на лицах каждого из них читаются совсем разные эмоции. Женщина за его спиной злорадно щурит глаза, а мужчина сладострастно причмокивает губами.
Жуть, словом! Но жуть эта оправдала свою стоимость. Кое-какие популярные приёмы я из книги почерпнула.
– Ты хорошо владеешь знаниями, а я дам тебе к ним способности, – продолжила женщина, когда мы сели друг напротив друга. – Только выбери фигуру. И помни, ты играешь чёрными.
– Чёрные ходят после белых, – машинально ответила я, и собеседница довольно улыбнулась.
– Ну вот, а говорила, правил не знаешь! Мы с тобой обязаны сыграть в эту партию. А если выиграем, – я подарю тебе второй шанс. И твоя аневризма не лопнет в такой важный момент.
– Она исчезнет?
Я привыкла к конкретике. Профессию себе выбрала такую, что по-другому никак.
– Нет, я не могу вмешиваться так далеко. Но и одного шанса переиграть жизнь иногда более чем достаточно. Согласна?
– Вы Смерть?
Вопрос
