на него Арчи, да так, что все остальные домовые поежились, – не забывайся. А только порядок и чистота в нем должны быть. Думай…
И Микеша задумался всерьёз и надолго. К процессу этому он подошёл со всей своей въедливостью и основательностью, домовой как будто отключился, глаза его уставились куда-то мне на ботинок, правая рука чесала затылок с таким скрежетом, что Арчи поморщился, и я решил это дело прекратить. Время первый час ночи, завтра куча дел, а мы стоим и ждем, когда наш тугодум поймет, что всё уже решено. Поэтому со словами: – Алё, гараж, – я протянул руку и звонко щёлкнул пальцами у Микешки над ухом, – не спи, замёрзнешь.
Домовой подскочил, пришёл немного в себя и почему-то с ходу принялся со мной торговаться, показывая рукой на Кирюшку: – А откуда я могу знать, допустим, кто его родители? Вдруг он уворует чего, отвечать кто будет?
Арчи фыркнул и парировал: – А откуда мы можем знать, допустим, кто твои родители, Микеша? Вот ты и будешь ему отцом родным. Спрашивать с тебя будем.
Фрол налился дурной кровью и приготовился хамить в ответ, остальные домовые тоже оскорбились и лишь Кирюшка вытянулся в струнку и с надеждой впился глазами в Арчи. Я вздохнул с разочарованием, ожидая что сейчас драка повторится, и маг выполнит свою угрозу, разогнав всех к чёртовой матери, но Микешка вовремя отыграл назад. Всё-таки он хорошо знал Арчи и вовремя почуял, что дело пахнет конкретным таким керосином. Однако без боя сдаваться не пожелал и попытался сохранить лицо.
Микешка не торопясь, нарочито не глядя на Фрола выпрямился во весь свой невеликий рост, приосанился, заправил по-хозяйски большие пальцы рук за ремешок и, немного покачиваясь с носка на пятку, самым наглым голосом начал: – Ну, штош. Я ведь завсегда с обществом, не выскочка, понимаю. И, ежели общество просит, то я, конечно, могу сделать ему одолжение, навстречу пойти, так сказать. Согласен стать Кирюшке отцом родным, за вину учить, за добро хвалить. И если Фрол Нилыч низко просит и кланяется, и все домовые тож, то отчего бы и нет, пойду навстречу, окажу им такую божескую милость. Опять же, кто-то должен молодых учить, мало ли как его тут воспитали.
– Вот ведь сукин котейко, – я даже не попытался скрыть потрясения, – как завернул-то, а? Арчи, ты это слышал?
Маг сидел на стуле, устало вытянув ноги и недобро посматривая на Микешку, потом, помолчав и заставив того понервничать, откликнулся: – слышал, зараза такая. Ладно, чёрт с тобой. Фрол Нилыч, ты как, возражений нет?
Атаман немного потянул время, чтоб совладать с собой (в этом момент я услышал, как кто-то из охраны отчетливо, с ноткой уважения в голосе восхитился Микешкой: – Какая опытная сволочь, ты погляди на него!), потом откашлялся и грустно сказал: – вот уж не знаю теперь. Как бы он тут забижать Кирюшку нашего не начал, вот чего боюсь. И так у мальца жизнь не сахар, не усугубить бы.
Я посмотрел на домовёнка, который уже пребывал в полном отчаянии, потом на Микешку, который явно понимал, что перегнул палку, но продолжал стоять с гордым видом
