что должно, и будь, что будет, – ответил он на вопрос главы, когда тот пошутил, обратившись к Иве, не в кузнице ли они с мужем выковали себе мальчика с такими железными нервами. – Если я буду нервничать, это ничего не изменит, но делу может повредить.
Когда солнце стояло в небе уже высоко, Ксандор в последний раз осмотрел рубежи и, кажется, остался доволен.
– Теперь приготовим горючую смесь, – сказал он, чем поставил в тупик главу и молодого члена совета, который присоединился к осмотру. – Дым усыпит их, но едва ли надолго. Придется жечь.
– Почему ты раньше не сказал?! – в один голос завопили мужчины и примкнувшая к их возмущению Ива.
На что мальчишка хладнокровно пожал плечами.
– Проблемы надо решать по мере поступления.
– О боги, девка, где ты достала этого философа доморощенного? Где видано, чтобы дитя так разговаривало? Может, он подменыш какой?
– Может! – легко согласилась Ива. – На самом деле это безжалостный тиран, сатрап, деспот и самодур.
Всем показалось, что шутка вышла отличной и разрядила обстановку. Глава хохотал так, что из глаз брызнули слезы.
– Ох, насмешила, девка. Ну, про своих мальцов все мамки так говорят. Деспот, мол, и самодур!
Ксандор тоже смеялся, но потом, когда никто не видел, обернулся на Иву, и улыбка сползла с его лица, как маска.
Работы продолжались даже ночью. От горючей смеси пришлось отказаться: в Ломове не нашлось серы, а про каменное масло глава так и вовсе не слышал. Посовещавшись, решили, что растительное масло тоже отлично горит. Бочки с ним выкатили и поставили на безопасном расстоянии от поленниц. Градоправитель то и дело хватался за голову, приговаривая, что пожара не миновать. На что Ксандор сдержанно заметил, что пожар в данном случае меньшее из двух зол.
– А если поставить людей, которые будут поливать водой городскую стену, то и пожара можно избежать, – добавила Ива.
– Тоже муж тебе подсказал? – в голосе главы угадывалось уважение. – Ну умен он был у вас! Его бы в мою управу!
Ночь прошла относительно спокойно: нападения тварей в это время можно было не опасаться. Люди укладывались спать на подводах, на сухой земле, укрывшись кафтанами и платками, на плоских крышах домов.
Иву с Ксандором устроили на ночлег в ратуше – на скамьях, где обычно посетители ожидали приема. Взрослая дочь главы принесла ужин: вареную картошку, еще теплую, домашний сыр, краюху хлеба, пироги с повидлом и кувшин молока.
Ксандор потянулся было к краюхе – за весь день они лишь раз подзакусили на бегу сухарями да холодным мясом – но вдруг сузил глаза и отодвинулся.
– Я не голоден, – бросил он.
– Перестань! – Ива так устала, что почти не чувствовала злости на врага. – Ты весь день на ногах. И неизвестно, что предстоит завтра.
Сама она уже отломила кусок хлеба, сыра и приступила к трапезе. Вдруг закашлялась, догадавшись.
