платье и норковой накидке, наброшенной на одно плечо. Максимилиан распушил шерсть – у графини было очень похожее платье. Он промяукал: «Я здесь! Я очень хочу домой, пожалуйста!» – и кинулся к лестнице. Вдруг на верхней площадке открылась дверь, и мужчина с самыми пушистыми усами, которые Максимилиан только видел, громко провозгласил:
– Дамы и господа, пожалуйста, занимайте свои места, начинается второй акт.
Не переставая переговариваться, толпа направилась к лестнице, и Максимилиан почувствовал, что его несёт наверх, а он отчаянно пытается не попасть под ноги многочисленных театралов, спешащих к своим местам.
Дверь наверху лестницы всё приближалась и приближалась, и не успел он в ужасе мяукнуть, как уже оказался в зрительном зале. Максимилиан огляделся. Публика, оживлённо переговариваясь, рассаживалась по бордовым бархатным креслам. А сверху доносились шарканье и приглушённые голоса тех, кто занимал места на балконе, который тремя полукружиями возвышался над партером. Богатое убранство зала золотым блеском сияло в свете многочисленных ламп. Максимилиан посмотрел вверх, на стеклянный купол, и прищурился, пытаясь разглядеть, там ли сейчас Оскар.
Женщина в синем платье исчезла. И вообще, была ли это графиня? Максимилиану очень хотелось, чтобы это была она, но, с другой стороны, такое предположение его задевало. Разве графиня захочет развлекаться, когда пропал её любимый кот? «Ладно, пойду и поищу её», – сказал он сам себе и отправился по проходу мимо рядов, посматривая по сторонам. Когда он добрался до первого ряда, свет погас и публика затихла. Один-единственный луч осветил середину сцены, и там появилась девушка, которая начала петь. Её встретили короткими аплодисментами, а потом зрители стали слушать.
Пока актриса пела, Максимилиан заглянул в оркестровую яму и понаблюдал за тем, как смычки у скрипачей ходили вверх-вниз. Когда хор грянул свою партию, кот быстренько пробежался под креслами в партере. А во время романтической сцены между героем и героиней он сидел посередине прохода, зачарованно слушая прекрасную музыку и любуясь светом, который падал от луны, подвешенной в декорациях.
Луна в помещении, подумал Максимилиан. Всё-таки театр – это особый, очень странный мир. То люди на сцене находятся в парке, где ветер колышет ветви деревьев, то вдруг красный бархатный занавес с золотой окантовкой закрывается, а когда открывается – люди уже на балу, или в скромной комнатке, или даже в лодке посреди океана. Очень необычно.
Посередине комедийной сцены, когда весь зал хохотал так, что звенели стекляшки в люстрах, Максимилиан вдруг заметил маленький розовый носик и усики, которые появились под краем занавеса на сцене. Кот почувствовал, как вздрогнули его собственные усы, и он в мгновение ока запрыгнул на ступеньки, ведущие к сцене. Мышь пискнула и кинулась наутёк. В этот момент на сцене актёр растянулся во весь рост, и публика покатилась со смеху. Никто не заметил белого кота, проскользнувшего за декорации.
С
