кота(39).
Мастер Ксан поправил на петухе оставшиеся перья и направился прочь. За ним поплелись побитые стражники. Фенг стоял в недоумении, весь в навозе и синяках, внезапно нахлынувшая горечь охватила его сердце. И совершенно не потому, что ему не заплатили, о деньгах он совсем не думал. Сейчас, казалось, он теряет что-то главное, теряет навсегда. А ведь еще минуту назад он готов был отдать свою жизнь… Вдруг мастер Ксан обернулся и сделал удивленное лицо.
– Ты чего застыл, словно привратный столб? – спросил он Фенга. – Или ты думаешь, что за тобой пришлют носилки и зонт? Советую поторопиться… олагаю, мой сын Энлей к этому времени уже приготовил отменное угощение. И заметь, тебя ждет приличное вознаграждение от самого главного министра империи.
Мастер Ксан поднял указательный палец вверх, показывая, с каких высот на Фенга снизойдет благодеяние.
– Но сначала ты должен посетить баню… Без вариантов. От тебя ну просто невыносимо дурно пахнет.
Он поморщил нос и рассмеялся.
У Фенга от нечаянной радости земля ушла из-под ног. Он даже не мог себе вообразить, что, сам того не ведая, доставил пленника прямо к дому господина Гуожи, главного министра Поднебесной, где, собственно, и проживал маленький Энлей. Хотя надо отдать тому должное: рассказывая о чудесном Провидении, каждый раз возвращающем его домой, мальчик не подал и виду.
Прошло несколько дней с тех пор, как Фенг поселился в усадьбе господина Гуожи, точнее в удивительном саду, в домике повара над плесом, как раз у того места, куда он привез маленького Энлея. Новые друзья приняли Фенга, как родного: уже несколько дней его кормили до отвала и не позволяли ничего делать. Синяки проходили понемногу и искусанное большими муравьями тело перестало зудеть. Увидав его после бани, без единого живого места на теле, мастер Ксан долго цокал языком, удивляясь мужеству и выдержке Фенга. Опытный мастер кун-фу, он по достоинству оценил подвиг.
– Заметь, – сказал он, – я знаю немногих, способных без малейшего движения выдерживать эту пытку.
Наблюдая, как Фенг примет похвалу, мастер Ксан снова не заметил ни малейшего колебания – ни в голосе, ни на лице юноши. А следовательно, Фенг не ослеп от блеска собственного оружия(40).
– Что ж, я вижу рождение новой звезды, – добавил мастер Ксан, глядя в небо.
Без сомнения, действительно, что-то родилось той ночью и что-то умерло: возможно, это был страх и беспокойство за свою жизнь, за будущее, за все на этом свете. Перешагнув границу боли, Фенг мужественно принял смерть своих желаний и получил освобождение… Лишь бросив взгляд в бесконечные небеса, он пережил удивительное состояние: великое смирение, как мановение судьбы и дар свыше, – достойный ответ на давно интересующий его вопрос. На душе было свободно и легко, и как-то по-особому празднично.
Они сидели на маленькой деревянной площадке перед домом и смотрели, как где-то вдали,
