и интерес в эту жизнь.
Сам хозяин дома в кабинете составлял новый учебный план для своих новообретенных родственниц, ведь не даром он преподавал в одной из лучших магических академий столицы. Девочек обязательно надо было обучить языку, а уж потом, исходя из их способностей, отдать в школу, академию или еще куда-то. Держать их взаперти был не вариант, молва о его племянницах разлетится в считанные дни. А вот то, что он, магистр Артефакторики, декан одного из факультетов самой известной в стране академии, не желал дать достойного образования своим родственницам могло лишь привлечь ненужное внимание к неожиданному появлению его подопечных и больше бы походило на попытку что-то скрыть. А так, то что племянницы не ориентировались в окружающем мире магии, можно с легкостью списать на то, что девочки никогда не покидали прежде границ Эртаны, страны, где многое для них было привычно, так как там любая магия была под запретом. Вторым важным предметом для изучения становилась история самого острова. Девочки должны хорошо усвоить откуда они яко бы приехали, узнать историю своей семьи (вернее, историю семьи Колеуса). А причиной, для того, чтобы покинуть свой родной дом, являлось то, что девочки остались одни, без родителей, а их единственным родственником был брат их отца, то есть сам Колеус.
На счет магии, обе девочки после перехода через портал стали обладательницами магической энергии. У Леррии, первой вошедшей в портал, с уровнем магии дела обстояли отлично. А вот у старшей была проблема: у Таллии энергия была то просто запредельной, то скатывалась до нуля. Чтобы девочке было легче приспособиться к бушевавшей в ней стихии Колеусу пришлось надеть на нее артефакт поглощавший излишки магии и сводивший ее уровень в крови к средней величине.
Иногда Колеус замирал и думал, а может в этом и был смысл его сна, святые услышали его молитвы и вместо одной дочки наградили двумя, такими же огненно-рыжими, как и он сам. Правда здесь вставал другой вопрос: наградил или наказал. Но это могло показать только время. По крайней мере, он видел, что девочки были на редкость сообразительными и к тому же, вызывали к себе симпатию не только у него, но и у окружающих их людей. Зато отступила хандра и тоска, проснулось желание просто жить. В холле послышался задорный смех младшей из сестер и Мэтуш улыбнулся.
***
Вот что странно, Лерка и Мордан отнеслись к происходящему с нами горазда легче, с любопытством и даже воодушевлением, которые свойственны истинным исследователям всего нового и непознанного. По маме ни я, ни она, не скучали. С некоторых пор она все больше внимания уделяла нашему отчиму и мы ей были откровенной помехой. Отец наш умер 7 лет назад, Лерка его даже плохо помнила, и единственным человеком искренне переживающим за нас, была сестра отца, к которой я и везла Лерку на лето, чтобы не мешала матери строить свою личную жизнь. Ну и конечно, я с тоской вспоминала Макса: что он подумал, когда я не появилась в аэропорту. Мааааакс, где ты … хны.
Мэтуш рьяно взялся за наше
